Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

Паучий шелк, ты подумай, девочка! Ты щупала тот клочок, что достался Ортису. И ты, если рэннокцы не плетут околесицу, на многое способна. Я им верю. Такой шанс выпадает раз в жизни, и то не каждому.

Она расслышала в его голосе алчность. Может быть, его жадность послужит ей защитой? Видрут будет ее охранять. По тем же причинам, по которым сохранил жизнь Ортису.

– Зачем же ты, если слышал мои слова, захватил меня таким образом? Должен был понимать, что я пойду своей охотой.

Он расхохотался:

– Ты думаешь, эти береговые недоумки тебя бы отпустили? Когда три четверти Стражей мертвы, их Мудрая в могильной яме – и чтобы они уступили нам хотя бы твой малый Дар? Теперь на земле каждая крупица Силы стала редкостью. Да и ладно. Они охотно примут тебя обратно, когда ты выведаешь секреты Устурта. Если ты к тому времени не передумаешь к ним возвращаться.

– Но откуда тебе знать, что я буду трудиться в Устурте тебе на пользу?

– Да ведь ты не захочешь, чтобы им выдали капитана? Они неласково обращаются с пленниками. – За его словами стоял страх – страх перед рвущимся на волю ужасом. – К тому же, если не будешь делать, как мы велим, мы просто отчалим и оставим тебя в Устурте до конца твоих дней. Корабли туда по доброй воле не заходят. Ты можешь прожить долго, девочка, – одна среди чужих тварей – подумай об этом!

Помолчав немного, он добавил:

– Сторгуемся, девочка, и я клянусь выполнить договор. Ты разбираешься с ткачихами, а мы отвозим тебя обратно в Рэннок или куда захочешь. И даже капитана с тобой отпустим. Никакой беды с вами не случится. И часть шелка достанется тебе. Да за него ты купишь весь Рэннок, станешь всему хозяйкой!

– Еще одно… – Дайрин вспомнила Вака. – Смотри, чтобы твои люди со мной не вольничали. Ты знаешь, что тогда станется с тем Даром, которым я владею.

В ответе Видрута прозвучала скрытая угроза, но грозил он не ей.

– Всем известно, что Дар покидает женщину, спознавшуюся с мужчиной. Никто тебя не тронет.

– Да будет так, – ответила она с внешним спокойствием, которое нелегко ей далось. – У тебя есть тот шелк? Дай мне, чтобы я научилась, чему сумею.

Она услышала, как хлопнула дверь. Когда звук затих, она протянула руки, чтобы исследовать свою тюрьму. Каютка была мала – койка у стены, табурет, кажется привинченный к полу, и все. Неужели и капитана Ортиса заперли в такой же дыре? И каким образом Видруту удалось его одолеть? По краткому знакомству с капитаном ей представлялось, что он не из тех, кто так просто сдается врагу.

К тому времени, когда Видрут вернулся, чтобы бросить ей в ладони ленточку, Дайрин смирно сидела на табурете.

– Изучай сколько хочешь, – поощрил он ее. – До Устурта нам плыть два дня, если ветер будет и дальше благоприятствовать. Еду, воду и прочее, чего пожелаешь, тебе принесут, и у дверей будет охрана, чтобы тебя не беспокоили.

Держа ленточку в руках, Дайрин сосредоточилась на том, что могла рассказать ей ткань. Относительно Видрута она не обманывалась. Для него и остальных она была лишь орудием. Пожалуй, из-за слепоты он мог ее недооценить, что бы ни наговорили ему про ее Дар и Силу. Дайрин не раз сталкивалась с этим в прошлом.

Девушка сознательным усилием закрылась от мира, замкнула слух от скрипа балок и плеска волн, а нос – от множества оскорблявших его запахов. И снова ее «зрение» обратилось внутрь. Она видела голубоватые «руки» (не совсем руки), снующие над тканью. Ясно и ярко видела цвета, которые не могла описать словами. Ведь материя перед ее глазами была не одноцветной полосой, а переливалась от оттенка к оттенку.

Теперь Дайрин попыталась отвлечься от мерцания красок, чтобы увидеть станок, с которого сходила ткань. Ей представились высокие темные станины. Но не выглаженные столяром столбики – нет, они были неровными, как кора – кора живых деревьев.

А руки… теперь сосредоточься на движении рук ткачихи.

Но едва девушка добралась до этого места, ее отвлек стук. Она в досаде обернулась к двери каморки:

– Входи!

Снова заскрипели петли, протопали сапоги, запахло мокрой от брызг кожей одежды и мужчиной. Вошедший смущенно прочистил горло:

– Госпожа, вот еда.

Она навернула ленточку на запястье и протянула руку, ощутив вдруг голод и жажду.

– Позволь, госпожа…

Он вложил ручку чашки ей в правую руку, поставил миску на ладонь левой.

– Вот ложка. У нас только корабельный эль, госпожа, и мясная похлебка.

– Благодарю, – отозвалась она. – А как тебя зовут, моряк?

– Ротар, госпожа. У меня щит без герба, и я не настоящий моряк. Но когда не знаешь другого ремесла, кроме войны, все равно, за какое дело браться.

– Однако в этом деле ты начинаешь сомневаться?

Дайрин опустила кружку на пол прямо между своими стоптанными сандалиями. И взяла его руку, удержала, чтобы прочитать. Ей думалось, что нельзя упускать случая побольше узнать о сторонниках Видрута, а этот Ротар показался ей человеком не того замеса, что Вак.

– Госпожа… – тихо и торопливо произнес он, – говорят, ты понимаешь в травах. Отчего же Видрут не отведет тебя к капитану, не попросит распознать, что за внезапная болезнь его свалила?