Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

И ей приснился сон: она, беззащитная, спасалась от охоты. Но ярость ее была так горяча, что все тело запылало. И перед ней встала темная стена сплетенных ветвей, а ужас погони бросил ее прямо на эту стену. Ветви и лозы свивались, переплетались, тянулись к ней, охватывали и связывали. Тра рвалась и отбивалась, разодрала кожу о шипы. Но сеть ветвей держала крепко, а охота приближалась, она слышала победный вой рогов…

Вой рогов! Тра распахнула глаза и не увидела сплетения зарослей, хотя сон еще казался явью и вскинутые руки били по воздуху. Но кругом был сумрак и тени – а скудный, неяркий свет сочился в две узкие оконные прорези.

Поднимаясь, чувствуя скользкий пот под изношенной одеждой, она услышала уже наяву охотничий рог!

Охотники? Идут по ее следу или просто блуждают по лесу? Страшно было остаться здесь, хижина могла превратиться в ловушку, но и искать без проводника лесные тропы – пустое дело.

Наклонившись, чтобы взять оружие, она пошатнулась и, вскинув руки в поисках равновесия, шлепнула ладонью по стенке шкафа. Дверца распахнулась.

Мехового пояса не было – где он теперь и где тот, кто его носит? Зато меч… Ее клинок давно просился к кузнецу на заточку и был основательно изношен. Если Фарну этот меч ни к чему, почему бы ей самой не вооружиться как следует?

Тра вслушалась. Снова протрубил рог, и, сколько ни обманывай себя, его воинственный клич стал ближе. Надо уходить. Вбросив свой меч в ножны, пинком подпихнув к двери заплечный мешок, она потянулась к мечу из шкафа.

Кожу словно огнем опалило. Но меч закачался под ее прикосновением. Только вот протянутые к нему руки утратили силу, пальцы онемели, и онемение распространилось до запястий. Как она фыркала на рассказы о колдовстве, а сейчас ничего не могла поделать. Страх отбросил ее подальше от медленно раскачивающегося клинка.

На третий зов рога отозвался лай собаки – и еще одной. Тра задрожала. Перед людьми, если заставит нужда, она готова была встать лицом к лицу, но гончие… против них она вряд ли устоит. Девушка развернулась кругом, оглядывая хижину. Один вход, узкие щели окон – хоть какая-то защита, хотя на двери не было засова и загородить ее было нечем. Но соваться наружу – когда собаки идут по следу…

Меч и нож – единственное оружие. Она отбросила в сторону мешок, захлопнула дверь. Засова нет, ворвутся без труда.

Тра тронула пальцами нож. Оставался последний, отчаянный выход – уйти от своей руки. Ждать, чтобы тебя растерзали собаки или охотники, – это для трусов. Разве она могла?..

Она встрепенулась, заслышав в громком лае новую ноту. Радость гончей, завидевшей добычу. А ведь лает собака не под стеной хижины – в отдалении, где-то к западу. Новые крики, ответившие на лай, стали удаляться. Тра не смела поверить, что охота отвернула в сторону. Плечо задело угол шкафа.

Она встала перед глубокой резьбой на дверце. Беглец-оборотень – и преследующие его охотники. Не Фарн ли проложил новый след, чтобы отвести от нее собак? Тра свела брови, часто задышала, словно не стояла все это время в хижине, а в самом деле спасалась от гибели.

Фарн… Она не сомневалась, что на него охотятся не в первый раз. Он на своей земле, он здесь знает каждый камень, каждое дерево и каждый куст, он знает каждую нору, где можно укрыться. Да, шум стихал – охота уходила на запад, – ей надо только дождаться, пока голоса совсем затихнут, и бежать на восток.

Почему он это сделал? Или так вышло случайно? Тра не знала ответа. По правде сказать, он ничем ей не обязан. Хотя она ненароком открыла шкаф и позволила коту унести пояс… но разве же это такая большая услуга?..

Добравшись в мыслях до этого места, она встрепенулась на новый звук – не торжествующий собачий лай, а низкий вой. В нем не было боли, но была злоба и… страх!

Вой почти сразу заглушили человеческие крики и бешеный лай собак. Кто-то – Фарн? – попал в засаду. Крики усиливались, хотя слов она не различала. Обнажив меч, девушка отворила дверь хижины.

На дальней стороне прогалины метнулось серое пятно. Она не успела разглядеть, а кот уже был в хижине. Поднявшись на задние лапы, он с силой заскреб по дверце шкафа. Зверек прижимал уши к голове и без умолку урчал. Потом чуть повернул голову, поймал ее взгляд.

«Капкан!» – С силой удара ворвалось ей в голову единственное слово.

Вдалеке снова завыли. Тра вслушалась. Это не ее война. Фарн, в сущности, враг ее рода. А то, что он ее не обидел – и даже наделил правом гостя, – что это теперь меняет? Один меч против собачьей своры и людей-охотников – что он может?

– Ничего, – вслух сказала она, отвечая на давящую все упорнее мысль кота. – Я ничего не могу.

Ей ответили не словами – нет, в мгновение, словно бы выхваченное из реальной жизни, она увидела – не хижину, не разъяренного кота – совсем иное.

В сети дико бился зверь, до пены на губах грыз скрутившие его веревки. Тра уже видела, что это не обычная сеть: полоски кожи переплетались с серебристо блестевшими цепочками.

Серебро!

С этой картиной в голову ворвалось воспоминание. Фарн говорил, что серебро – погибель его рода.

«Это так!»