Колдовство на Руси. Политическая история от Крещения до «Антихриста»

Кроме документального оформления борьбы с волхвованием, царь поручил разъяснять людям эти меры изустно. В одном из сборников XVI в. сохранился текст государева указа, датированный апрелем 1552 г., согласно которому Андрею Берсеневу и Хозяину Тютину поручалось «по торгам кликати: чтоб православные христиане, от мала и до велика, именем Божиим во лжу не клялись, и на криве креста не целовали… и к волхвом бы и к чародеем и к звездочетцам волхвовати не ходили, и у поль бы чародеи не были». А если кто будет «к чародеем, и к волхвом, и к звездочетцом ходити волхвовати, и к полям чародеи приводити» – тем от царя подвергаться «великой опале, по градским законам», а от священников быть «в духовном запрещении, по священным правилам»[186].

Запрет на ведовство и волхвование пытались донести до каждого. Он неустанно повторялся в церковных наставлениях. Так, в Макарьевских Четьих Минеях, составленных в 1530–1541 гг., в соответствующем святительском поучении содержится требование, чтоб ведьм и колдунов нигде не было; если вдруг обнаружатся, то наказанию первым делом подвергнется поп того прихода, он будет отлучен или сослан, а ведьмам и колдунам – в любом случае «казнь» по светским («градским») законам:

«А ворожей бы баб, ни мужиков колдунов [чтоб] не было у вас никого в приходе; а у кого в приходе есть, [то] и вы мне скажите; а кто не скажет, а выму, ино священника отлучу, а бабу или мужика колдуна выдам прикащиком, и они казнят градским законом»[187].

Похожие положения сохранились в приговорной грамоте Троице-Сергиева монастыря 31 октября 1555 г. В случае, если в общине будут обнаружены скоморох, ворожея или волхв, то с той сотни взять пени в 10 рублей (огромная сумма!), а самих нечестивцев изгнать, избив и ограбив:

«не велели есмя им в волости держати скоморохов, ни волхвей, ни баб ворожей, ни татей, ни розбойников; а учнут держати и у которого сотского в его сотной выймут скомороха, или волхва, или бабу ворожею, в его сотной, и на том сотском и на его сотной, на сте человек, взяти пени десять рублев денег, а скомороха, или волхва, или бабу ворожею, бив да ограбив да выбити из волости вон, а прохожих скоморохов в волость не пущать»[188].

Жесткость мер приравнивала праздношатающегося фигляра к сатанистам. Сейчас нам кажется, что это перебор и грубость, но за фокусом – иллюзия, искус, который сложно оценить: может, это шутка, а может – западня? Когда вокруг разгул дьявольщины, опасаются и скоморохов.

* * *

Вопросы благочестия в начале правления Ивана Грозного были в повестке дня приоритетными. В частности, когда после пожаров начали ремонтировать и обустраивать пострадавшие храмы, восстановление росписи и убранства вызвало сомнения в верности новых образов и привело в 1553 г. к скандалу, даже судебному разбирательству. Некоторые полагают, что это была атака недовольных на всевластие Сильвестра, которого обвинили в появлении на стенах главных соборов страны изображений и сюжетов, не соответствующих традиции. Сильвестра уличили в ереси, но так как программа фресковой росписи была согласована с царем и митрополитом, попу удалось оправдаться. Дело было резонансным, судя по всему, его рассматривал церковный собор. На виновников обвинений наложили епитимью. Дело об иконах закрыли, но осадок остался. Впоследствии, по иронии судьбы, как раз в колдовстве обвинили представителей «избранной рады», что и сработало.