Англичанин именно Бомелия («лживого колдуна, получившего звание доктора медицины в Англии, искусного математика, мага и проч.») обвинял в том, что тот вложил в голову Ивана мысль о женитьбе на королеве Елизавете, представив ее молодой и перспективной, а потом рассказал о присутствии в королевской свите «одной молодой леди» на выданье – Мэри Гастингс, к которой царь тоже начал свататься[211]
. Согласно Штадену, опричнику, покинувшему Россию после 1576 г., Бомелий был схвачен при попытке нелегально покинуть страну[212]. Его осудили, и он сгинул в темнице.Даты разнятся. Кажется, что Горсей пишет про опалу Бомелия в 1575 г., но другие источники указывают на 1579 г. Исследователи предпочитают говорить про вторую половину 70-х гг. Известно, что жена Бомелия смогла вернуться в Англию в 1584 г., то есть после смерти Ивана Грозного[213]
.Память о присутствии в окружении царя злого ведуна сохранялась еще очень долго. В середине XVII в. его поминали соловецкие старцы при составлении Слова о перенесении мощей митрополита Филиппа:
«…бысть у царя лекарь некий фрязин, латынин родом, Елесей именем, его же любяше царь художества его ради. И сей убо прескверный враг Божий много зла содела православным християном… последи же окаянный и сам нужною смертью скончася… отъиде во ад ко отцу своему сатане»[214]
.С именем Бомелия, судя по всему, также связана одна из самых известных и радикальных причуд Ивана Грозного – внезапный отказ от трона и венчание на царство крещеного татарина Симеона Бекбулатовича в 1575 г. Многие исследователи согласны с версией летописца, что причиной этого послужило астрологическое предсказание, согласно которому царь должен был погибнуть в этом, видимо, 7084 году от сотворения мира (сентябрь 1575 – август 1576 г.). Сообщение сохранилось в Пискаревском летописце:
«А говорили нецыи, что для того сажал, что волхви ему сказали, что в том году будет пременение: московскому царю смерть»[215]
.Никаких иных рациональных объяснений случившегося историки не имеют. И это наиболее яркий случай, который показывает, насколько политика в то время была увязана с сатанинскими нападками на государя. Симеон пробыл царем именно год и потом был отослан в Тверь, а Иван Грозный вернул себе символические знаки власти.
Н. М. Карамзин писал, что Бомелия публично сожгли, хотя и не в связи с колдовством, но за «тайную связь с Баторием»[216]
. Форма казни определенно указывает на обвинения в магических практиках, но историку XIX в. было уже не с руки писать о них без ухмылки. В XVI в. к колдовству относились во стократ серьезнее.Важнейшей областью применения чародейства была война. Участники боевых действий неизменно находились в зоне магических рисков. Это и поиск удачи, и неожиданное фиаско, и стремительный поворот событий – зачастую ко всему было причастно вражеское волхвование. Курбский писал о мистических событиях со всей серьезностью. Князь сталкивался со злокозненным колдовством во время Казанской войны 1552 г., когда татары «наводили на христианское войско чары и насылали великие ливни». Он видел, как на восходе солнца из осажденной крепости выходили «то пожилые мужчины, то старухи и начинают выкрикивать сатанинские слова, непристойно кружась и размахивая своими одеждами в сторону нашего войска». После этого небо темнело, наполнялось тучами и начинался дождь, который лил ровно над русским воинством, но рядом было сухо. Царю после этого посоветовали немедленно послать за какой-нибудь священной реликвией, которая усмирит разгул сатанинской напасти. Из Москвы срочно доставили крест с частицей из «спасительного древа», с которым христианские иереи совершили крестный ход, освятив воду, после чего «силою животворящего креста эти языческие чары тотчас исчезли» [217]
. И Казань взяли.Межконфессиональное противостояние в этой войне сильно заострялось современниками. Победа воспринималась в том числе как сакральная, осуществленная вспомоществованием святых угодников, одолевших силы зла. Доходили до того, что представляли Казань форменным исчадием ада, исконным, чье основание уже было результатом нечестивых обрядов.