Колдун

– Кичишься своим происхождением? Но и я не крестьянская девка! И мы оба знаем таких как Ивен, оба видели таких рядом с нашими родителями. Это настоящие игроки, планеры – они хотят только играть. Их не интересует победа или сорванный куш. Им нравится переставлять фигуры, и они всегда испокон веков были на службе у правителей. Они служили их целям и приносили им пользу. Используй Ивена, Майорин. Он будет на нашей стороне, покуда существует противоположная. Я доверяю ему, потому что он смог вырваться из игры и принять решение. Сам. То решение, которое было не самым выгодным, не самым правильным, не самым безопасным, а самым честным. Он смог. И он не сбежал, у него была возможность сбежать, а он не сбежал. Он дрался с нами бок о бок, он не вернулся в Цитадель, хотя пришли они именно за ним.

– И за тобой.

– Поверь мне… – Майорин смотрел в графитовые глаза, раньше они казались ему светлее… он перевел взгляд на руки – женские пальцы впились в его ладонь коготками коршуна. Она не жалеет… а ведь все могло быть иначе, не повстречайся они тогда в Мыльняках. – Прошу тебя!

– … мы с Ивеном пройдем по тайному ходу в Цитадель, разведаем обстановку, выясним, кто из оппозиции еще жив, попробуем договориться. Если удастся, покинем город и вернемся к войску. Думаю, к тому времени Ерекон уже начнет осаду, оппозиция обеспечит нам поддержку за стенами города. План выглядит провальным, я знаю, но я намерен рискнуть, чтобы наши люди вернулись домой живыми. Хотя бы часть.

– А ты надеешься вернуться? – сквозь зубы процедил Люта, понимая, что спорить с Майорином бесполезно, а ведь потом еще придется объясняться с воеводой.

– Меня никто не ждет. – Холодно ответил колдун. – Его, – он показал на Ивена, – тем более.

Айрин сжала руки в кулаки, закусила губу, будто мучаясь от злой тягучей боли. Майорин с вызовом смотрел на Люту, уже зная, что выиграл спор. А девушка смотрела на колдуна, и не было мига, в который она ненавидела и любила его сильнее, чем этот.

***

Ты не та женщина, за которую можно умереть! – тихий вкрадчивый голос полз в уши, Айрин поворочалась на кровати и открыла глаза. Злые слова, умирающего мага не оставляли ее ни на миг.

Какое тебе дело до меня, маг? Замолчи!

Думаешь, благодарность заменит любовь?

Замолчи!

Ты прикроешь ему спину, но обнимет он другую, ту, что родит ему детей. Ту, которую он защитит. Ей не нужен меч, чтобы разить мужчин, достаточно улыбки.

Ты ничего не знаешь, он такой же, как я!

Значит, она будет твоей полной противоположностью.

Айрин вскочила с кровати, заметалась по комнате. Здесь даже не было окна, чтобы глотнуть холодного зимнего воздуха – остудить голову.

Маг бил слепо, но попал в цель.

Он мог обнять ее сотню раз со дня их встречи в Роканке, но лишь раз поцеловал. Почему? Ей не нужен меч, достаточно улыбки.

Я так редко улыбаюсь… Повода нет.

Я редко плачу… Слишком много поводов, так много, что плакать больше не хочется.

Ты не та женщина, которую можно любить. – Шептал ей маг, умирая. Он бил слепо, но всегда попадал в цель.

– Спишь?

– Майорин?

– Зайду?

– Заходи. Зачем пришел?

– Я должен извиниться. – Колдун присел на краешек кровати. – Я слышал тогда, что ты мне говорила. Но…

– Плевать. – Она повернулась к нему лицом. – Это такая малость, по сравнению с нашими проблемами.

– Значит, ты не злишься?

– Уже нет.

– Что ж… я рад, я пойду?

– Иди. – На пороге он задержался, замер на миг. – Спасибо за вчера.

– Не за что. Я инстинктивно. – Холодно произнесла Айрин.

Благодарность не заменит любовь. Ты прикроешь ему спину, а он…

– Спокойной ночи.

– И тебе того же.

… обнимет другую, любую, которая приглянется.

– Не стой на пороге – плохая примета. Ты уходил. Забыл?

– Я передумал.

– Что? – в этот раз она действительно удивилась и растеряла в миг всю холодность.

– Передумал, люди иногда так делают. Собираются совершить один поступок, а потом бац и делают все наоборот. Не слышала?

– Слышала, обычно это свойственно экзальтированным девицам в возрасте шестнадцати лет.

– И после этого они перестают быть девицами? – ядовито осведомился колдун, по-прежнему топчась на месте, только теперь с нахальным видом – скрестив руки на груди и наклонив голову.

– Перестают, когда кто-то нагло решает воспользоваться девичьей легкомысленностью.

– Нагло? Да твои наглецы только убегать успевают, от толп задержавшихся в девках дурех!

– Ах, задержавшихся? И часто ты убегал?

– Хм… дай-ка вспомнить…

Благодарность не заменит любовь. Но любовь, бывает, рождается из благодарности.

Когда кто-то спасает тебе жизнь, хотя знает, что ничего не получит взамен. Он просто не умеет проходить мимо.

Когда становится другом и берет на себя частичку твоей ноши. И вам обоим становится легче идти.

Когда борется вместе с тобой за то, что нисколько его не касается. И это начинает касаться его, так же как и тебя.

Когда его нет рядом, но мысли, что он, может, думает о тебе, не дают сходить с ума.

Когда надежды уже нет, но посреди учиненной тобой катастрофы ты видишь этого человека первым, и от этого уже легче.

– Не надо, не вспоминай. Я передумала.

– Решила пополнить ряды экзальтированных девиц?