Колдун

И нет никакой истины, и думать о ней нельзя. Оступишься, остановишься и не захочешь никуда идти. Ради чего?

А в ответ только:

"Чего ради?".

Глава 21

"Любой, кто бежит по хрупкому весеннему льду, должен осознавать – настанет миг, и лед даст трещину. С безжалостным хрустом расползется под ногами синеватая корка, и темная ледяная вода примет тебя в свои неласковые объятия. Хватит ли тебе сил выплыть?"

­– Или окочуришься от переохлаждения. – Подсказал Орм, заглядывая Валье через плечо.

– Ну! – возмутился менестрель. – Нехай подглядывать!

– Так, интересно, что ты там царапаешь!

– Мемуары пишет. Оставит потомкам. – Хельм хлопнул менестреля по плечу. – Валяй певун! Прославляй нас!

– Вас скорее ославить хочется, здесь запятой не хватает, кстати. – Айрин тыкнула пальцем в пергамент.

– И ты туда же! – расстроился менестрель, убирая письменные принадлежности в кожаную папку. – Вот скажи мне, Айрин, ты не устала? У тебя еще хватает сил? Ненависти? Злости? Скажите мне, вы гордецы! Что вас ведет? Только уж праведный гнев?

– Умеешь ты красиво говорить, Валья. Только проку с твоих разговоров. – Хельм хрустнул пальцами.

– Помирать так за дело. – Орм пожал плечами. – Пусть причины ищут такие как ты. Я не ученый, я колдун.

Но Айрин вопрос задел, она задумалась:

– Мне всегда хватало сил, даже когда хотелось, чтобы не хватило. Вот-вот кажется упаду, сломаюсь, потеряю равновесие… Но в последний момент я всегда заставляла себя собраться и продолжить. Не знаю уж проклятие это или дар. – Тихо сказала она, взяла лошадь под уздцы и пошла чистить той копыта от налипшего снега.

Валья смотрел на прямые плечи и гордую спину. Менестрель понял, о чем она говорила, понял и усмехнулся. Для мужчины это был дар, для женщины могло повернуться проклятием… Но для истока это была необходимость, ведь только так исток и мог выжить.

"Дорога до Цитадели была нетрудной, мы спокойно шли, не встречая врагов, не натыкаясь на ловушки. Но напряжение достигло предела. Каждый шаг заставлял встрепенуться, колдуны держали подвешенными сразу по несколько заклинаний. Они шутили, но шутки стали нервными, настороженными стали движения. Я боялся, не буду скрывать. Я боялся уснуть и проспать ночью, а днем меня морило в седле. Только к вечеру разум обретал ясность, тогда я садился записывать происходящее и мысли. Мыслей было много. Слишком много. Я не мог понять той ненависти и злости, которую испытывали колдуны Инессы. И при этом не мог ей не поддаться. Я поймал себя на том, что столь же яростно хочу сразиться с магами и призвать их к ответу, хотя понимал, всю бессмысленность этой затеи. Мир перепутался. А я запутался в себе.

Может поэтому объяснение Айрин если не пришлось мне по вкусу, то частично показало, что испытывают окружающие. Она говорила о будущем. О том, как эти события могут повернуть историю, о том, где именно искать узловые точки. И как можно предсказать развитие событий. По-моему только один Люта понял бы, о чем она собственно говорила. Остальные шли на врага. А первопричины и оценки их не волновали. Стоял уже март месяц. Луна достигла полноты и пошла на спад, она напомнила мне недоеденный круг сыра…"