Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920–1921 гг.

Был у Колесникова ординарец верный Андрей Петрович Отрешко, 1896 года рождения. Кавалерист, награждённый множеством царских крестов, служивший ещё в полку Его Величества в Петрограде. Едва «сосватав» Отрешко в свой отряд, Иван Сергеевич доверил ему эскадрон кавалеристов, сотню. Но дружба дружбой, а вот рубанул же однажды ординарца своим «белым клином» Колесников! Говорят, за неповиновение приказам. Удар пришелся по спине через кожаную тужурку, френч, другую одежду. Рана не смертельной оказалась, но шрам остался основательный на всю жизнь.

Двояко объясняют «знающие» старики тот случай. Версия первая: в Голубой Кринице, за Новой Калитвой, «уловили» колесниковцы комиссара с комиссаршей. Колесников отдал приказ ординарцу расстрелять тех в ближайших садах. Повёл их Андрей Петрович туда, сделал два выстрела вверх для проформы и отпустил пленников: тикайте, совсем дети ещё! За это, вроде как, и поплатился. Зато потом, после разгрома повстанцев, когда победители вели их плененных, тот спасённый комиссар узнал Андрея Петровича в строю идущих, освободил, охранную бумагу дал. И побывал потом Отрешко в красноармейцах. А в колхозе бригадирствовал, и в кладовщиках ходил, и сады, роскошные тогда, сторожил. Тоже все добром его помнят.

А вторая версия иная: интуиция у Ивана Сергеевича, говорят, была звериная. Мысли читал! Вроде как перед «закатом» восстания дело было. Не успел подумать Андрей Петрович над склонившимся у реки или у ручья Колесниковым о том, что порешить бы его тут, да и всё, сколько можно ещё по округе мотаться, конец уже ясен… Иван Сергеевич почувствовал спиной, обернулся: «А дурные мысли из головы выкинь!» – и полосонул саблей ординарца.

О молниеносном гневе и памятливой мстительности Колесникова говорит и следующий эпизод. Это – рассказ В.С. Евтухова о том, как погиб его дядька Иван Поздняков.

…Шёл через сокорки на Россошь красный полк Сахарова, и напоролся на повстанцев. Переговоры с красным полковником вели сам Колесников и Иван Поздняков. Сахаров просил пропустить его людей к железной дороге без боя. Колесников упрямился, а дядька Евтухова возьми да самостийно и скажи: «Солдат пропустить. А с командирами решать… «Да ещё к тому, видно, донес кто-то обмолвленное незадолго Иваном: «Колесников нас предаст, я ему не доверяю…» Вскоре конь Ивана Позднякова пришел до дому с телом хозяина, убитого выстрелом в спину. Так, видно, атаман «упредил» двоевластие. Иванковы похоронили «дядьку» в огороде, чтоб красные не прознали. А вскоре отряд Колесникова из похода воротился, красных потеснил, и тогда перезахоронили зачинателя «камышового хутора» Ивана Позднякова на кладбище, с салютом. Колесников упорствовал: «Не я». Но вся родня Иванкова до сих пор в один голос: «Он!»

Бандиты действовали так. Как зайдёт регулярная часть в Калитву, повстанцы где сражаются, а где и попросту подлавливают красноармейцев и пускают под лёд (зимой). Осень-весна к расстрелу располагали. Тут уж упивались вседозволенностью (в любое время года) имевшие к тому врождённую склонность: особенно отличался в этом Марко Гончаров, который, по воспоминаниям, был слегка «с шумком», то есть с некоторой степенью дебильности. И жестокий при этом, до крайней отметки. Когда разбойники сидели ещё в камышах, вспоминает В.С. Евтухов, матушка его Мария Григорьевна Позднякова, тогда ещё девка босоногая, навещала там своего брата. И Марку весть как-то принесла, что обыск был давеча в его хате. И то, мол, взяли, и это!.. Марко реагировал вяло. Но едва Мария упомянула, что при обыске взяли какой-то «укол» (шприц), – это оказалось самой жуткой вестью для Гончарова Марка – аж взвыл и пена ртом у него пошла от бешенства! Видно, с помощью укола того что-то вкалывал себе Марко и, на время становясь «больным», всякий раз уходил от армейской службы. Вот тебе и «с шумком», а сообразительный…

4. Легенды и были

Последнее сражение повстанцев произошло под Криничным, в Зелёном Яру. Окружили их красноармейцы с трёх сторон, и исход был более чем ясен. Те, кто последним видел Колесникова живым, вспоминали, как развернул коня атаман их Иван Сергеевич да на ходу прокричал: «Ищите ветра в поле!» И ускакал. И вскорости прошёл слух, что убитый в бою и выдаваемый за него человек вовсе не Колесников, хотя одежда на убитом была его, командирская.

Да и несколько лет назад умерший племянник «белого героя» Михаил Дмитриевич Колесников, всю жизнь «немой» и вдруг да заговоривший в последние годы, обронил как-то: «То було подстроено так… Двойничок у його був…»

Всякие байки ходят. Будто в сорок третьем командовал Иван Сергеевич (под другой фамилией?) полком и при освобождении Терновки забегал к жене и дочке, проживающим там… Будто после Отечественной чуть ли не в Кремле Иван Сергеевич важный пост занимал, но под чужим именем.