Колесница Солнца. Восемь тетрадей индийской классической лирики в переводах С Северцева

Ты милосердна, ты нежна,
  но и тверда, но и грозна,
  Властительница-Мать:
Весь труд дневной тебе дарю,
  теперь и отдых — ночь мою —
  велишь тебе отдать?

Как я ослушаться могу?

  Ты веришь в старого слугу,
  Мой дух не оскудел!..
Останусь здесь… Уплыл паром
   туда, где жертвенным костром
   день за рекой сгорел.

Один сижу, затеплив свет,

   в той хижине, где много лет —
   алтарь моих трудов.
Чело молитвенно склонив,
   жду, терпелив и молчалив:
   что возвестит  твой зов?

О Мать, в полночный, звездный час

   всегда слышней мне твой приказ —
   пророческий
   твой зов.

4

Что должен сделать я, ответь!
   Что обличить и что воспеть?
   Что людям передать?
Что за пророчества твои
   о мире братства и любви
   вписать в мою тетрадь?

Твой голос, полный вечных чар,

   в стихи вплетать — вот дивный дар,
   судьбой врученный мне…
Но если хоть на миг мой мозг
   расслабится, как теплый воск,
   в дремотной тишине,

С пренебреженьем не гляди,

   упреков строгих не тверди:
   средь вековых дерёв,
Ты видишь, не смыкая глаз,
   во тьме лесной, как много раз,
   жду и ловлю
   твой зов!..

Светлей, чем песнь небесных дев,

    надежды полон твой напев,
    звон вещих слов —
    твой зов.

5

Давно из-за священных гор
     торжественный вознесся хор
     и в синей тьме умолк:
Всем на земле поведал он,
     что на сегодня завершен
     их каждодневный долг.

Над миром спящим, с высоты,

    роняя сказки и мечты,
    мерцает Млечный мост.
Спит зверь в убежище лесном,
    и птахи спят беспечным сном
    в тепле укромных гнезд.

И для людей приют готов —

   под кровлями лачуг, дворцов,
   скитальческих шатров…
Все спит… Так почему лишь мне —
    лишь старцу в снежной седине
    поет, звучит твой зов?

О чем?.. О дальнем, светлом дне —

    всемирной будущей весне —
    вещает мне
    твой зов!

6

И взяться за перо спешу,
   и все взволнованней пишу,
   стремлюсь, чтоб твой призыв —
Ручьи добра, мечты, любви
   текли, текли в стихи мои,
   их в гимны превратив!

И вновь мой голос свеж и юн,

    звон все смелее строчек-струн,
    нежданней их игра —
Так пусть в боренье с тьмой густой
   светильник одинокий мой
   не гаснет до утра!..

Но знаю: скорбную резьбу

   все глубже чертит мне на лбу
   боль прожитых годов.
Хоть и приходит мудрость с ней,
   но все же с каждым днем трудней
    мне различать
    твой зов.

Да, простодушней, но вольней

   пел я под небом юных дней,
   и как был нов
   твой зов!

7