Колесо над пропастью

Идти одной по пустырю в холодной вечерней траве было жутко, но Челла упорно шла. Сердце громко стучало. Луна играла с ней в прятки — то забегала за тучу, отсиживаясь там несколько минут, и тогда Челла затаив дыхание едва переставляла ноги в теперь уже, казалось, ледяной траве, то неожиданно выбегала из-за тучи и устремлялась по глубокому, густой синевы, небосводу, к новой туче, которая жадно ждала ее, от нетерпения вытягиваясь в рвущуюся ленту.

Челла старалась не упустить этих мгновений и тоже бежала, пока ветер не перехватывал дыхание.

Но вот пустырь кончился. На согнутых ногах Челла подкралась к старому дому, окруженному темными зарослями кустов. И тут на нее снова навалился страх. Он прижал к земле, заставил притаиться.

Тучи затянули небо. Свежий ветер стер с лица пот. Кругом лежала плотная тишина. Челла подняла голову. В смутном небе образовалась прорубь. Луна плавала в ней, морозно поблескивая. Кусты были залиты холодным серебром.

И тогда Челла решилась. Она встала и пошла в дом. В темноте наткнулась на ящик. Замерла. Но боль заставила ее руку растереть колено. И тут вдруг Челла услыхала отдаленный лай. Он доносился со стороны школы. Лай как-то неестественно резко оборвался.

Челла побежала через пустырь к школе. Высокая крапива остро жгла ноги, репейник цеплялся за одежду. Но Челла не останавливалась. Она добежит, она преодолеет страх!

Молния резко распорола тучи, тяжело прогрохотал гром. Челла кинулась к дереву у КЮТа и, обняв его, замерла.

«ПОЙТЕ НА ЗДОРОВЬЕ!»

Темная в этот час мастерская КЮТа была загадочной. Свет уличного фонаря слабо освещал фигуру подростка. Он присел на корточки и что-то ощупывал руками. Выпрямился, сделал осторожный шаг. Громкий лай собаки отбросил его назад. Он включил карманный фонарь. Желтый кружок света, дрожа, побежал по полу. Где же собака? Тишина. Собаки не было. Осмелев, он шагнул вперед. Лай с новой силой обрушился на него. Съежившись, пришелец уронил желтый кружок света под ноги. На полу лежал пенопластовый коврик. Он перешагнул через него. Желтый кружок света стал прыгать с предмета на предмет, будто что-то лихорадочно ища. Этот свет на мгновение вырвал из темноты чертежи причудливых конструкций на стене и, найдя стол, наткнулся на несколько пар наушников…

Стоя неподалеку от окна КЮТа, Ешану наблюдал за пришельцем. Взгляд его становился жестким. Пальцы вертели спичечный коробок. Он собирался прикурить, но, видимо, забыл об этом, и спичка, догорая, обожгла ему пальцы. Он пристально смотрел в окно…

Не могла оторваться от него и Челла. Она крепко держалась за ствол дерева, словно боясь упасть…

Наушники со стола исчезли. Свет фонаря теперь уже медленно перемещался с предмета на предмет, рука пришельца крутила какие-то колесики на конструкциях, включала тумблеры.

Вот свет фонаря обнаружил слева на стене красную кнопку. Большой палец нажал на нее. Свет фонаря перебежал в угол и замер на интрацикле.

Пришелец сделал шаг вперед. Но стена слева неожиданно раздвинулась. Он резко повернулся на шум. Из сумрачной глубины ниши вышла темная фигура. Она медленно приближалась.

Пришелец попятился. Но за спиной раздался свирепый лай. Гигантская тень со стены полезла на потолок.

Он уронил фонарь. Его желтый круг, словно чудовищно увеличенная монета, покатился на дно плотной тьмы. Раздался звонкий треск. Желтый круг померк.

Тяжелая рука легла на его плечо. Не переставая, лаяла собака. Оглушенный этим лаем, цепенея от страха, он присел, но оказалось, что чьи-то твердые, словно железные, пальцы жестко держат за ворот куртки. Тогда он собрался с духом, выскользнул из нее и бросился в окно. Лай резко оборвался, точно был записан на магнитофонную ленту.

Упав на землю, он выронил из-за пазухи наушники. Подхватил их, выпрямился.

— Скажи мне, кто я, — донеслось из окна, — и я скажу тебе, кто ты.

— Тьфу ты, — сплюнул пришелец, вытирая со лба пот. — Фотон проклятый! Копилка с афоризмами!

— Не ушибся, Никушор? — прямо перед подростком стоял Ешану.

Никушор опустил голову.

— Это что у тебя?

Яган протянул наушники.

— Они тебе очень нужны?

Никушор промолчал.

— Возьми их себе, — негромко сказал Ешану. И тут только заметил стоящую под деревом Челлу.

Никушор попытался улыбнуться.

— Жулик, — бросила Челла и медленно пошла по улице.

— Я не вор, — потупясь, сказал Яган и сделал нетерпеливое движение.

— Время, конечно, позднее. — В голосе Ешану прозвучала суровость. — Тебя ждет мать. Беспокоится. Задержу ненадолго… Ночью приедет твой отец, и я хотел бы…

— У меня нет отца, — оборвал Никушор.

— Что за вздор! — Ешану посмотрел ему прямо в глаза. — Человек, о котором я рассказывал на озере, — твой отец. Родной!

Никушору вдруг показалось, что он ясно видит Ягана, висящего на дверце грузовика. Вот он уже в кабине, вот выворачивает руль. Колесо, вращаясь, висит над пропастью…

— А теперь ступай, — сказал Ешану.