Колесо страха

Она улыбалась — но в ее глазах не было улыбки. Она подошла ко мне. Я выхватил нож и направил острие в ее сторону. Дахут остановилась и рассмеялась — хотя в ее глазах не было веселья.

— Ты так неуловим, любимый, — сказала она. — У тебя просто талант к исчезновениям.

— Ты уже говорила это, Дахут. И… — Я коснулся своего лица. — Даже оставила мне напоминание.

Ее глаза увлажнились, и по щекам покатились слезы.

— Ты многое должен простить мне… Но и мне многое предстоит простить тебе, Алан.

Что ж, это было правдой.

«Берегись… Берегись Дахут…»

— Где ты взял нож, Алан?

Этот вопрос будто вернул мне рассудок.

— У одного из твоих людей, — ответил я. — Я убил его.

— И ты убьешь меня, если я подойду ближе?

— Почему бы и нет, Дахут? Ты отправила меня тенью в край теней. Я выучил урок.

— Что за урок, Алан?

— Я должен быть безжалостен.

— Но я не безжалостна, Алан, иначе тебя бы здесь не было.

— Я знаю, что ты лжешь, Дахут. Не ты освободила меня.

— Я не имела этого в виду… — сказала Дахут. — И я не лгу… И я… хочу испытать твою решимость, Алан.

Она медленно подходила ко мне. Я держал нож наготове.

— Убей меня, если хочешь, — сказала Дахут. — Я не особенно люблю жизнь. Я люблю лишь тебя. Если не любишь меня, убей меня.

Она подошла так близко, что острие ножа коснулось ее груди.

— Давай же — покончи с этим, — сказала она.

Моя рука опустилась.

— Я не могу убить тебя, Дахут!

Ее глаза, ее лицо осветились нежностью — но за этой нежностью я видел торжество. Дахут положила руки мне на плечи и коснулась губами отметин от кнута на моем лице.

— Этим поцелуем я прощаю… — говорила она. — И этим я прощаю… И этим я прощаю… А теперь поцелуй меня, Алан, и этим поцелуем покажи, что прощаешь меня.

Я поцеловал ее, но не сказал, что прощаю. Я не простил.

Я разжал пальцы, позволив ножу упасть. Дахут дрожала в моих руках. Она прижалась ко мне и прошептала:

— Скажи это… скажи это…

Я оттолкнул ее, рассмеявшись.

— Почему ты так жаждешь прощения, Дахут? Чего ты так боишься, что хочешь моего прощения, прежде чем твой отец убьет меня?

— Откуда ты знаешь, что он хочет убить тебя? — спросила она.

— Я слышал, как он сказал это, когда не так давно столь очаровательным образом требовал у тебя моей крови. Торговался с тобой за меня. Обещал тебе замену, которая будет куда более удовлетворительной… — Я вновь рассмеялся. — Неужели необходимо мое прощение, чтобы Собиратель воплотился в моем теле?

— Если ты слышал это… — сбивчиво ответила она, — то должен знать, что я не отдам тебя ему.

— Этого я не знаю, — солгал я. — Именно тогда твой слуга вынудил меня убить его. Когда я смог продолжить… На самом деле, когда я вернулся, чтобы перерезать твоему отцу горло, прежде чем он перережет мое… вас уже не было. Полагаю, сделка состоялась. Отец и дочь вновь объединились и отправились готовить пищу — меня, Дахут, — для свадебного пира. И пира погребального. Два в одном, Дахут!

Она вздрогнула, будто моя насмешка причинила ей боль.

— Я не заключала никаких сделок. — Ее голос прозвучал сдавленно. — Я не позволю ему забрать тебя.

— Почему же?

— Потому что я люблю тебя, — ответила Дахут.

— Тогда почему ты так жаждешь моего прощения?

— Потому что я люблю тебя. Потому что я хочу забыть прошлое. Я хочу начать заново, любимый…

На мгновение мне показалось, что моя память раздвоилась, что все это, вплоть до мельчайших деталей, уже происходило. Я понял, что видел это в древнем Исе в моем сне — если то было сном. И сейчас, так же, как тогда, она жалобно, отчаянно прошептала:

— Ты можешь не верить мне, любимый. Что мне сделать, чтобы ты поверил?

— Выбирай между мной и твоим отцом, — ответил я.

— Но я уже выбрала, любимый, — ответила она. — Я говорила тебе… — И снова прошептала: — Что мне сделать, чтобы ты поверил?

— Останови его… — ответил я. — Развей его чары.

— Я не боюсь его, — презрительно сказала Дахут. — И я больше не боюсь того, что он призывает.

— Я боюсь, — ответил я. — Развей его… чары.

В этот раз она поняла значение сделанной мною паузы. Ее глаза расширились, и несколько секунд она молчала, глядя на меня. Затем медленно сказала:

— Есть лишь один способ их развеять.

Я ничего не ответил.

Дахут подошла ближе, притянула меня к себе, заставив взглянуть ей в глаза.

— Если я это сделаю… Ты простишь меня? Ты полюбишь меня? Не оставишь меня, как в прошлый раз, давным-давно в Исе, если я снова выберу между тобой и отцом?

— Я прощу тебя, Дахут. Я не оставлю тебя, пока ты жива.

Это было правдой — я лишь старался не думать о том, что именно имею в виду. И вновь, как и в Исе, я обнял ее. Ее губы, ее тело манили меня, и я почувствовал, как моя решимость тает… Но жизнь во мне, что шла от Хелены, была неумолима и непреклонна. Хелена ненавидела Дахут, как любая влюбленная женщина ненавидит соперницу, — и эта ненависть перешла и ко мне.

Дахут высвободилась из моих объятий.

— Одевайся и жди меня здесь, — сказала она, выходя из комнаты.

Я оделся, но нож оставил при себе.