Колян

Внезапно Николай остановился и, подняв руку, скомандовал всем стоять. Он прислушался. Потом вскинул руку с зажатым в ней арбалетом и пустил стрелу в гущу листьев огромного, не сломленного даже ураганом, старого дуба. Раздался вскрик и с дерева, ломая тонкие ветки упал мужчина. Тут же с дуба вжикнула стрела и ударила в грудь одному из бойцов так, что он покачнулся в седле. Ещё две стрелы полетели в ответ в листву и оттуда выпал мёртвый стрелок. Николай оглянулся на своего бойца — тот, морщась, вытаскивал из середины бронежилета арбалетный болт. Если бы Николай не распорядился заранее надеть эти бронежилеты, боец уже был бы мёртв.

— Так, ребята, мы обнаружены, и, видно, давно. Засаду сделали. В общем‑то, грамотно, но это — ловушка для лохов. Мы не лохи. Теперь мы по дороге не пойдём. Уходим с дороги, обгоним добычу по тропам и встретим их дальше. Поехали!

Они свернули в лес и, найдя звериную тропу, рысью пошли по ней, всё время рискуя напороться на сук и выбить глаз. Николай прижался к гриве Володи и думал только о том, чтобы увернуться от крупных веток и не получить сучок в ключицу. Мелькали деревья, кусты, разлетались брызгами лужи дождевой воды и взлетали шляпки мухоморов, сиявших красными зонтиками на полянке.

Через полчаса безумной скачки Николай наконец решил — стоп, теперь они должны гарантировано опережать грабителей. Казаки спешились и оставили коней пастись, привязав им уздечки к сёдлам. Кони были натренированными, не боялись выстрелов, так что казаки не опасались, что они разбегутся. Бойцы тихо, тенями скользили между деревьев, прислушиваясь к шорохам. Наконец, показался просвет между деревьями, и обнажилась ущербная, как коростой изъеденная дорога.

Атаман показал пальцами — двое на ту сторону, трое останутся тут. Они распределились, заняли свои места. Десять минут прошло в томительном ожидании. Внезапно вдалеке раздался топот копыт и громыхание телег по выбоинам в дороге. Телеги ехали быстро, коней понукали возницы, хлеща их нещадно поводьями и палками. Лошади, кося глазами и всхрапывая, пытались быстрее тянуть телеги, но выбивались из сил, так как мародёры нагрузили их добром по максимуму. За телегами бежали привязанные за руки две женщины — одна лет пятнадцати, практически девчонка, другая намного старше, явно мать и дочь. Обе были голые, покрытые потёками крови и синяками. Явно мародёры всласть поглумились над ними.

Николай окинул глазами состав грабителей — их было полтора десятка, публика разношерстная, возрастом в основном от 20 до 35 лет. Вооружение их составляли два ружья, какие‑то тесаки, типа мачете, явно самодельные. Других стволов не видно. Может, они и были — пистолеты или обрезы. Но раздумывать было некогда — Николай подал знак, что берёт одного с ружьём на себя, другого — на мушку командиру взвода, остальных разбирают сами. Группа поравнялась с местом засады. Стало видно, что мародёры боятся погони, старший — жирный круглолицый мужик под сорок со свинячьими глазками и ростом под два метра — фальцетом кричал:

— Быстро, быстро, уроды! Я же сказал — там сзади кто‑то за нами идёт, вам нужны проблемы?! Щас кто шевелить копытами не будет, в рыло получит!

Николай взял в прицел арбалета кривого, с косящим глазом, парня с двустволкой в руках и мягко нажал на спуск. Тетива арбалета дзинькнула и болт с глухим стуком воткнулся в череп бандита. Тут же ещё четверо упало со стрелами в груди и голове. Осталось десять, отметил Атаман. Он с шелестом вынул из‑за спины шашку, отбросил арбалет и быстрыми лёгкими шагами, стелясь к земле, пошёл к телегам. Бандиты бросили поводья и схватились за тесаки.

— Валите козлов! Их всего пять человек! — крикнул главарь и тоже выхватил здоровенный тесак, которым начал вращать как пропеллером.

Казаки молча сближались с бандитами. На Николая прыгнул один из них, широко размахнувшись, намереваясь сходу снести ему голову. Атаман экономным круговым движением отбил тесак и обратным ходом секанул ему по шее над правой ключицей. Отточенное лезвие шашки до половины погрузилось в податливое мясо и выскочило назад, сопровождаемое брызгами крови. «Минус один, минус три», — считал Николай, отмечая краем глаза, как его бойцы срубили ещё двоих. На него навалился вожак бандитов, с огромной скоростью и силой опуская свой викингов тесак. Первый удар чуть не выбил шашку из рук Николая и отдался у него в руке противным звоном, как будто ударили ломом, а не здоровенным ножом.

«Силён, сука, — отметил про себя Атаман. — Не принимать на шашку удары — переломит, соха здоровенная, тяжёлая, пусть устанет…»