Колибри

Хотя, по правде сказать, случай с кем-нибудь поговорить об этом представился Марко, потому что Ирена благодаря своей нечеловеческой, как он считал, интуиции поняла все, что произошло. Скажи только честно: это был самолет, на котором вы собирались лететь? – спросила она нежданно-негаданно через несколько дней, войдя без стука в его комнату, в то время как он, лежа на кровати, слушал Laughing Дэвида Кросби. Как она это сообразила, осталось для Марко еще одной загадкой, поскольку дома он никому не говорил, что собирается в Любляну с посадкой в Ларнаке играть в азартные игры, напротив, он всем сообщил, что летел в Барселону с туристическими целями. То, что сестра постоянно за ним следила, как за всеми членами семьи, что подслушивала за дверью его телефонные разговоры или даже снимала трубку параллельного аппарата на кухне в то время, как он разговаривал с Дуччо из своей комнаты, и, значит, с самого начала была в курсе, куда и зачем он летит, Марко даже в голову не приходило. Впав в шок, он стал размышлять об особых способностях своей сестры и испугался еще больше. Испугался, а значит, стал отрицать. Ирена настаивала: почему ты не хочешь сказать? Тебе станет легче. Но Марко снова отверг ее предложение, хотя решил, что, если она его еще раз спросит, он выложит все как на духу, но вот только Ирена – тоже фатальность – не стала задавать ему больше вопросов: она развернулась и быстро вышла, точно так же, как вошла, оставив его валяться на кровати, и он был не состоянии встать и перевернуть пластинку на патефоне, поскольку Laughing закончился и иголка безжалостно царапала последнюю канавку долгоиграющей пластинки (If I Could Only Remember My Name[34]).

Шиирр. Шиирр. Шиирр.

Как сложилась бы его жизнь, если бы он ответил на вопросы Ирены или если бы она задала еще один, последний? И, главное, как сложилась бы жизнь Дуччо Киллери?

В самом деле, потому что возможно, возможно, разговор с Иреной об этом безумном случае не позволил бы ему в дальнейшем говорить о нем с кем-либо другим; если бы он признался ей, единственной, умнейшей на свете, в своих сомнениях о существовании мира оккультных сил, к которому имел отношение его друг детства, возможно, это помогло бы ему их развеять. Марко ждал, что на днях сестра вернется к разговору, но напрасно – Ирену это больше не интересовало. Он ждал, что на его след выйдут, что его допросят власти и журналисты, и тогда об этом совпадении станет известно всем, неважно, хочет он того или нет, но никто в связи с этим так и не объявился. Он попробовал отыскать слова, чтобы по крайней мере поговорить со своим другом, но таких слов не существовало, и друг его перестал быть ему другом. Наконец он попробовал сам нести это бремя, но, увы, и здесь не преуспел. Перед тем как уехать на каникулы, рассказал обо всем двум старым общим друзьям – подленько и неуклюже, – ребят этих в последнее время он почти не видел, но ради такого дела как бы случайно встретил – хотя, конечно, это была не случайность. После ужина пошел специально в бар на площади Кармине, где, как он знал, они собирались, и выложил им все в каком-то исступленном восторге, как бывший наркоман, решивший вернуться на иглу. Двум старым друзьям, с которыми можно было поговорить лишь об общем прошлом, о старых забавах, о пламенных увлечениях, о давних бравадах Неназываемого… Правильно поступить он не смог, поэтому совершил ошибку. Худшую из возможных.

Что же он натворил?

Ошеломив их и даже больше – приведя их в состояние шока, – он рассказал то, что скрывал уже два месяца, чего никому не говорил; а им рассказывал запросто, словно они из одной компании, словно он был с ними всегда заодно – как будто не он неустанно боролся с их суеверием и цинизмом, превратившими Дуччо Киллери в человека с дурным глазом. Он в точности повторил слова, которые Неназываемый произнес тогда в самолете («Вы все покойники и хотите моей погибели»); с невероятным состраданием изобразил летальный вздох облегчения ничего не ведавших стюардесс, когда они выпускали их из самолета; нарисовал самого себя как человека, пережившего глубочайшее духовное потрясение – того, кто-получил-божественный-знак. Все это было на него непохоже, и действительно, он вовсе не собирался этого делать или, во всяком случае, не для этого сюда явился, но в тот вечер, разговаривая с двумя старыми друзьями и переваливая на них свою ношу, он удивлял их, как никогда еще никого не удивлял, и преуспел. Тем самым он сдал друга, спасшего ему жизнь, бросил на произвол судьбы, с которой годами боролся и которую всячески отрицал, – судьбы, от которой Дуччо Киллери не отделается с той минуты до конца своих дней.

На следующий день, ощущая себя мерзко и невероятно легко, он уехал на море, где влюбился в Луизу Латтес.

Досадная описка (2009)

ср., 20 мая

Добрый вечер, прощу прощения за беспокойство,

скажите, это по-прежнему номер

доктора Марко Карреры?

20:44