Колибри

Как поживаешь? Не считай меня сумасшедшей, лгуньей или того хуже – особой, появляющейся неожиданно из ниоткуда, как будто ничего и не было. Тебя мне недостает. Не хватает. Достаточно было одного лета, когда я не поехала в Больгери, и я стала задыхаться. Я поняла, что даже увидеть тебя мельком, как бывало всегда, каждый год, в августе, последние двадцать пять лет, даже перемолвиться парой слов на пляже, мне позарез необходимо. Пиши мне, я в этом нуждаюсь. Я выдержала три г., все, больше не могу: сам решай, ответишь ты мне или нет. Но знай, что, если не напишешь, я тебя пойму, поскольку это я тебя бросила. Не думай, что я забыла. Но я пишу тебе не об этом, Марко. Пишу, потому что на прошлой неделе у меня на пару дней остановилась моя подруга по дороге в Нью-Йорк и привезла с собой номер «Манифеста» двухнедельной давности, потому что там напечатана статья о выставке «Империя ацтеков» в Музее Гуггенхайма, на которую она летит. Очень хорошая статья, рассказывает о священных животных, человеческих жертвоприношениях и о том, что для ацтеков конец вселенной был неизбежен и близок, но мог быть отсрочен приношением в жертву богам человеческой жизни. И в конце я неожиданно натыкаюсь на абзац, от которого у меня мороз по коже: в нем говорится о тебе.

«В отличие от индуизма, ислама и христианства, в которых судьба человека после смерти (реинкарнации, перенесения в рай или ад) зависит от того, как он жил, у ацтеков, не считая царей, которые почитались богами, внеземная жизнь зависела от того, как и когда человек умер. Самой несчастной считалась судьба тех, кто умирал от старости или от болезни: душа их низвергалась в девятый, самый последний уровень ада, в темный и пыльный Миктлан, где ей было назначено оставаться до скончания веков. Кто утонул либо был сражен молнией, тот отправлялся в Тлалокан, царство бога дождей Тлалока, где ему была уготована жизнь среди пиршеств и несметных богатств. Женщины, умиравшие при родах, то есть производившие на свет будущих воинов, соединялись с солнцем на четыре г., но потом становились страшными духами, бродившими в вечности по ночам. Наконец, воины, погибшие в сражении, и люди, принесенные в жертву, присоединялись к помощникам солнца в его ежедневной борьбе с силами тьмы, но через четыре года превращались в бабочек или в колибри.

Сегодня, когда цивилизация ацтеков погрузилась в Миктлан, мы по-прежнему задаемся вопросом, что это был за народ, чьим величайшим устремлением было превратиться в колибри».