Колибри

А пять минут назад я, вздрогнув, проснулся и сразу принялся писать, поскольку у меня нет другого способа рассказать тебе, что я чувствую. И я по-прежнему расколот, Луиза, разделён надвое, даже когда бодрствую: с одной стороны, я счастлив, что в мире есть место, где ты получишь это письмо, с другой – несчастен, потому что это место не здесь, где я проснулся, где я тебе пишу, где живу и буду жить каждый день.

Целую

Марко

Только (1988-99)

Как описать вспышку огромной любви, если знаешь, что закончилась она паршиво? И как, не боясь показаться не слишком умным, нарисовать портрет того из двоих, кто был обманут, – ведь с обмана всё и началось? Однако рассказать о том, как Марко и Марина встретились, как полюбили друг друга, как сошлись и поженились, тем не менее придётся – только не стоит заранее очаровываться этой историей, поскольку с какого-то момента она перестанет быть такой уж очаровательной. Вот как это случилось. Вот как по всеобщему – за единственным (точнее, единственной) исключением – мнению это произошло.

Всё началось весной 1988 года с телепрограммы «Утречко» на канале «Раи Уно», в ходе которой бывшая стюардесса обанкротившейся югославской авиакомпании Koper Aviopromet, молодая женщина по имени Марина Молитор (словенка по национальности, со временем натурализованная, перешедшая в «Люфтганзу» и прикомандированная к наземным службам римского аэропорта «Леонардо да Винчи») рассказала весьма трогательную историю. Оказывается, именно она, а вовсе не её коллега Тина Доленц, должна была выйти в смену на борт DC-9-30, потерпевший крушение в Ларнаке девятью годами ранее, но в последний момент попросила замену, позволившую ей посетить римскую больницу Форланини и стать донором костного мозга для своей старшей сестры Матейи, больной лейкемией. Этот акт великодушия (а донорство костного мозга – вовсе не приятная прогулка в парке, особенно в те дни), призванный спасти жизнь сестры, спас в итоге её саму и стоил не одной, а двух жизней: жизни вышеупомянутой коллеги, погибшей вместо Марины в авиакатастрофе, и сестры, также скончавшейся несколько месяцев спустя в результате отторжения тканей костного мозга, сделавшего пересадку бесполезной. Рассказывая свою историю, девушка разрыдалась. Только...

Как нарочно температура у Марко Карреры, яростного противника телевидения, именно в то утро поднялась до тридцати восьми и пяти, и вместо того, чтобы, как обычно, отправиться в офтальмологическую клинику на пьяццале дельи Эрои, где он работал с тех пор, как в прошлом году, едва закончив ординатуру, выиграл конкурс, Марко, одурев от антибиотиков, дремал на диване перед телевизором в своей двухкомнатной квартире на пьяцца Джан Лоренцо Бернини в районе Сан-Саба. И как нарочно его телевизор, выключенный почти всегда, а особенно по утрам, оказался настроен именно на «Раи Уно». И, наконец, как нарочно Марко Каррера очнулся от забытья, в котором пребывал, именно в тот момент, когда Марина Молитор рассказывала свою историю. Что ж, пожалуй, ещё ни один человек столь внезапно не становился столь необходимым другому. Два фатальных совпадения (утрата старшей сестры и спасение от авиакатастрофы) моментально влюбили Марко Карреру в эту рыдающую молодую женщину (чему, разумеется, немало помогла и её необычайная красота).

На следующий день, накачавшись парацетамолом, он без труда отыскал Марину в аэропорту, и у той самой стойки «Люфтганзы», где, по её словам, она работала (то есть о работе она не солгала), выложил перед изумлённой девушкой весь сданный ему судьбой покер. Результатом этих действий стали немедленное расстройство их и без того расстроенных чувств, лавина других поразительных совпадений, обнаруженных ими в течение дня, и, что вполне естественно, непреодолимое физическое влечение: с этого момента время поглотило их, и они стали жить вместе, зачали дочь, а дождавшись её рождения, поженились – и всё это за какие-то двенадцать месяцев. Только...