Колючая ромашка

– Леди заявила, что будет жаловаться королю, королеве и совету магов. Что у нее от пережитого случилась мигрень и что она плохо помнит случившееся на острове. Помнит, как она испугалась, когда ее деточку потащили на алтарь, как в беспамятстве ударила камнем живого человека.

Герцог состроил испуганную физиономию.

– И, кажется, она его убила, и теперь ей будут сниться ужасные кошмары. А потом провал в памяти, очнулась только здесь, в поместье Годфреев, совершенно без сил и с головной болью. И требует немедленно предоставить ей лучшего целителя!

– Пусть ею займется матрес Вилма.

– Уже.

А я поняла, что сейчас передо мной не аристократ Габриэль Годфрей, а глава клана и командир ликвидаторов, королевский ликтор, которого за глаза называют господин Быстрая Смерть. Сказать, что меня это не пугало, я не могла, но и правду рассказать не могла тоже. Я поклялась!

– У меня создалось впечатление, что вы не рады моему спасению, герцог! – Я решила перейти в наступление. – Мы едва на ногах держимся от усталости и пережитого ужаса, а вы, вместо того чтобы позволить нам хотя бы помыться и выпить чаю, устроили допрос! Если я преступница, то требую вызвать моего поверенного. Без него больше и слова не скажу!

Я сложила руки на груди и гордо отвернулась. Ох, лучше бы я этого не делала! Взгляд уткнулся в зеркало, в котором отражалась лохматая девушка с красными глазами и следами копоти на щеке. Красавица, слов нет! Еще и халат порвался на бедре, и теперь в прореху выглядывает голая ободранная нога. Стыдно как!

Годфрей тоже посмотрел в зеркало, и взгляд его потемнел. С коротким рыком он шагнул ко мне, снимая на ходу форменный китель, и спустя мгновение теплая ткань укутала плечи и прикрыла бедра. От нее пахло Габриэлем, и мне до одури захотелось уткнуться носом в воротник и громко втянуть запах любимого мужчины. Ой, ой, я назвала его любимым? Это явно помутнение рассудка на фоне пережитого!

– Ладно, мы поговорим об этом позже. А сейчас позволь…

Но что именно ему позволить, он не сказал, легко подхватывая меня на руки и прижимая к груди.

– Ромашка… – Он уткнулся носом в мои волосы. – От тебя разит драконом. И я все равно докопаюсь до истины.

– Может, это были драконьи амулеты?

Я провела пальчиком по острой скуле, надеясь, что это отвлечет герцога от опасных расспросов, и сама попалась в эту ловушку. Руку отнимать не хотелось, хотелось, наоборот, гладить суровое лицо, касаться волос, шеи, плеч… Я быстро отдернула ладонь и смущенно уставилась вверх. Какой высокий потолок… Сердце гулко билось о ребра, в груди взорвалось солнце, и стало так жарко, что захотелось обмахнуться, а еще лучше – залезть в фонтан, украшающий площадь у входа. Я его видела, когда мы шли в дом, – русалка, льющая воду из кувшина. Сейчас мне не помешало бы охладиться…

Мужчина на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, в них плескалось желтое пламя.

– Прости меня, малыш. Я безумно испугался.

Он склонился близко-близко. Я как завороженная уставилась на шевелящиеся губы с ужасом и предвкушением, страшась и желая, чтобы он меня поцеловал. Но герцог лишь скользнул губами по щеке, вызывая непроизвольный вздох, и шепнул:

– Прежде чем окажемся в твоих апартаментах, хочу кое-что показать. Ты как? Выдержишь еще десять минут без ванны?

Сразу по прибытии в клан меня осмотрела Вилма и заявила, что я здорова, как лесной дуб, просто немного грязновата и горло криком сорвала. Я бы на нее посмотрела, если бы ей пришлось лететь в лапах огромного ящера. Я так никогда не орала – сначала от дикого ужаса, а потом от восторга. Горло она мне полечила, царапины смазала мазью, а все остальное сказала лечить хорошим ужином, ванной и объятиями. Так что я только кивнула, нежась в коконе мужских рук.

Шли мы, к сожалению, совсем недолго, я даже не успела насладиться теплом и уютом объятий, как Годфрей бережно опустил меня у золотой статуи дракона. Ящер был похож на большого сытого кота, он сидел, обернув вокруг себя шипастый хвост, а его хитрая довольная морда вызывала желание улыбнуться и на всякий случай проверить карманы. Между лап дракона находилась широкая плоская чаша с водой.

Годфрей почтительно поклонился статуе и коснулся кончиками пальцев воды, та даже не колыхнулась от его прикосновения.

– Праотец, наше почтение.

Мне показалось, что дракон доброжелательно покосился в нашу сторону. Чего только не привидится от усталости, но на всякий случай я тоже поклонилась.

– Я привел к тебе избранную, прими ее или отвергни. – И герцог опять склонил голову. – Но учти, если даже отвергнешь, я все равно на ней женюсь.

Вот это наглость! Ставить условия богу! Я бы никогда на такое не решилась.

– А как ты об этом узнаешь? – спросила шепотом, не отрывая глаз от золотой морды. Но в этот раз та осталась серьезной и неподвижной. Все же показалось! – Разве боги общаются со смертными?

Годфрей только весело оскалился.

– А вот сейчас и узнаем. Опусти руку в чашу.

– Зачем? Что-то должно произойти? Он не укусит?

Годфрей обнял меня за талию, прижимая к себе и выбивая из головы все мысли, оставляя пустоту и предвкушение.