Колючий иней

— Вот тут я с тобой полностью согласна. Спасибо за завтрак. Я, пожалуй, пойду.

И я снова поднялась, чтобы уйти. Мне не нравился ни сам разговор, ни его тональность.

— Сядь. Я тебя не отпускал, — прозвучал холодный приказ.

Все во мне бурлило и кричало, что нужно уйти. Но я молча села. С этим мужчиной мне не тягаться. Вчера я чудом выбила из него необходимое. Сейчас настало время немного отступить и проявить мягкость.

— Ты не ответила на мой вопрос? — снова произнес он ровным тоном, за которым чувствовался камень.

И что ему ответить? Правду? Что до чертиков понравилось с ним целоваться и до сих пор при воспоминании об этом сладко ноет живот? Нет! Не доставлю ему удовольствия. А если скажу, что не по душе его поцелуи, то не спровоцирую ли обратный эффект? После такого мужчины обычно кидаются доказывать неправоту женщины. А оно мне надо? Похоже, я в тупике. Буду молчать. Больше ничего не остается.

Сижу, молчу. Он ждет. Я все так же молчу. Понимаю, что злю его этим, но в голову, как назло, не идет ни одной мысли.

— Ясно. Тогда я сам проверю, — заявил он.

А следом мгновенно подскочил и сдернул меня со стула. Крепко зажал в объятиях и впился в губы. Жестко, с напором он вторгался в мой рот, словно наказывая, а его язык властвовал там, как завоеватель. Сильные руки с нажимом проходились по спине. Вверх и обратно вниз. Задерживались на моих ягодицах, сминали пальцами и прижимали меня к крепкому телу.

От такого напора я растерялась и начала вырываться. Мне не понравилось, как по-хозяйски он распоряжается моим телом. Но он меня не выпустил, лишь сменил тактику. Припер к стене и, не давая отвернуть голову, начал нежно покрывать мое лицо поцелуями. Затем шею. Медленно, чуть скользя губами, он двигался вниз, чуть прикусывая кожу острыми зубами. Я терпела, поняв, что не смогу вырваться, проще дать ему самоутвердиться. Главное — следить за границами дозволенного.

Но когда объектом своих ласк он сделал мои уши, я почувствовала, что проигрываю. Невесомое дуновение и нежные касания мочки, вкупе с легким укусом, вызвали тягучую сладость внизу живота, и едва различимый стон сорвался с моих губ. Он услышал, и над самым ухом раздался тихий смешок. А затем его горячий шепот:

— Значит, нравится.

И он вернулся к моим губам. Севал был так нежен, что я закрыла глаза, стараясь скрыть пелену желания, застилавшую их. Я хотела, чтобы он остановился и прекратил эту дурацкую проверку, но легкий захват моей нижней губы и горячее скольжение по ней доказывали мне, что на самом деле я желаю обратного.

Но гордость она такая, так просто ее не сломить. Я держалась за нее, как за спасательный круг. Позволяла ему терзать мои губы, но не отвечала на ласки.

Не знаю, сколько бы еще я вытерпела, но он резко отстранился и задумчиво на меня посмотрел, словно оценивая. И тут его взгляд прошелся по лбу, задержался на метке и сразу стал брезгливым и злым.

— Маквелу тоже приходилось вырывать из тебя поцелуи? Наверное, поэтому он без споров отдал тебя мне. Ты, кстати, об этом знаешь? — спросил он ядовитым тоном.

При упоминании о Маквеле я окончательно пришла в себя. Снова нахлынула тоска по нему. Да этот мутант и в подметки Маквелу не годится! Тот помог мне, и пусть иногда был несправедлив, но в целом хотел добра для меня. Даже вот к нему планировал отправить из лучших побуждений. Только, похоже, ошибся. Никакой Севал не хороший.

— Знаю, и была с ним согласна, — вздернула я повыше подбородок. — Это требовалось, чтобы сохранить Дом. И нет, Маквелу никогда ничего не приходилось получать у меня силой, потому что он был тем мужчиной, которому хочется отдаться по доброй воле.

Знала, что хожу по краю, но так хотелось задеть его мужское достоинство. Уколоть и надавить посильнее. Порыв быстро прошел, и я пожалела о сказанном, видя зло сузившиеся глаза Севала.

Он схватил меня за руку и потащил обратно к стулу. Резко надавил на плечо, заставляя сесть.

— Дернешься — продам отшельникам, — рыкнул он и вышел в соседнюю комнату.

Липкий пот выступил на ладонях, и я по старой привычке вцепилась руками в штаны. Что он задумал? Ну какая же я дура! Да поцеловала бы его разок, похвалила, и он бы успокоился. А что теперь? Ноги начали мелко трястись, и я всеми силами старалась унять их дрожь. Теперь терпи, что бы он ни удумал. Извиняться и лезть с поцелуями поздно.

Когда он вернулся, я с такой силой надавила на бедра, пытаясь заставить ноги не трястись, что руки свело от напряжения. Он очистил стол от остатков завтрака и разложил на нем мягкий кожаный сверток. Я такой уже видела. У Ликха, когда мы возвращались с Совета и он зашивал мне ухо.

Но этот куда толще и явно имел более расширенный арсенал. Теперь мне стало совсем страшно. А мужчина, кажется, немного успокоился и, посмотрев мне в глаза, вдруг заявил:

— Я не должен был этого делать. Ты не та женщина, с которой мне бы хотелось иметь близкую связь. Думаю, нам стоит закрыть данную тему и больше ее никогда не касаться.