Колючий иней

Ох, это что сейчас было? Он там в комнате успокоительных принял что ли? Конечно, я была рада такому исходу, но его слова задели меня. Не должны бы, а задели. Как понимать: не та женщина? И кто мне пару минут назад доказывал обратное? Странный тип. Действительно, лучше закрыть эту тему. Слишком уж большую сумятицу она вносит. А ее и так хватает.

— Хорошо, — согласилась я. — Зачем это? — спросила я, кивнув на местный медицинский набор.

— Нужно срезать клеймо, — спокойно сказал он, словно собирался рыбу почистить, а не содрать с меня кусок кожи.

Попыталась вскочить, но тяжелая рука снова легла мне на плечо.

— Я тебя сказал не дергаться.

— Пусть останется, — попросила я севшим голосом.

— Нет, — упрямо заявил он.

— И как ты планируешь от него избавиться? — пропищала я.

— Вырежу поврежденные участки кожи и залью все гейлриксом. Несколько дней — и будет чистый лоб, — сказал он, продолжая возиться с пузырьками и инструментами.

— Да ты обалдел!? — не выдержала я, даже не обратив внимание на то, что он собирается на мой лоб переводить столь ценное здесь лекарство.

— Не переживай, ты ничего не почувствуешь, — расплылся он в клыкастой улыбке, от которой повеяло жутью.

Наклонился ко мне и протянул странную тряпицу.

— Дыши!

— Не буду!

Он быстро поднялся и, обхватив меня сзади, с силой зажал нос и рот этой вонючей салфеткой. Помню, когда в последний раз мне так делали, ничем хорошим это не закончилось. Я даже мысленно выругаться толком не успела, как сознание поглотила темнота…

— Что-то ты долго, — донесся глухой голос. — Нам пора выдвигаться.

С трудом разлепив глаза, я осознала себя лежащей на кровати. Сверху нависал Севал и тряс меня за плечо.

— Пора.

Тихонько застонала. Снова почувствовала стальной привкус во рту и сильное головокружение. Попыталась, но так и не смогла поднять голову. Следом накатила ноющая боль во лбу и добавила неприятных ощущений. Потянувшись рукой к нему, нащупала повязку.

— Не трогай несколько дней. Встать можешь?

— Нет, — голос был хриплый, а горло пересохло.

Меня напоили водой, и немного полегчало. Затем подхватили на руки и понесли на выход.

— Родстон, помоги, — сказал кому-то Севал, передавая меня другому мужчине.

Попыталась сконцентрировать взгляд на его лице. Точно есть борода. А волосы? Где его волосы? Потянулась рукой в их направлении и схватила пустоту.

— Она пьяная что ли? — спросил Родстон у Севала, закрепляющего на вану сумки.

— Нет, под хиласом. Переборщил с дозой.

Он вскочил на Асту и принял меня из рук безволосого мужчины, усадил впереди, и мы не спеша двинулись в путь. Мерное покачивание подействовало на меня как снотворное, и вскоре я задремала в крепких объятиях Севала.

ГЛАВА 24

Пять недель спустя. Шахты в районе лагеря Остоса.

Ринора

Серебристая поверхность воды была пo-прежнему неподвижна. В неярком свете фонарей я могла рассмотреть в ней свое сильно похудевшее за прошедшие недели лицо. Сзади доносилось недовольное пыхтение Тома. Ему спуск в шахту давался нелегко: слишком здесь мало места для такого крупного тела, как у него. Ничего, пусть терпит, раз уж взялся меня охранять. Правда, не очень-то он и хотел этим заниматься

Та дорога до лагеря Остоса полностью выпала из моей памяти. Ну и дрянь это дерево хилас. Помню, как очнулась в уже знакомой комнате, и первое, что услышала — возмущенный голос Тома:

— Не буду я зa бабой таскаться!

— Это не просто баба, Том. Она моя баба! — глухо ответил ему Севал.

И слово «моя» было так выразительно отделено от всех остальных, что меня передернуло. С каких пор я стала его? Да еще и в столь неприглядной формулировке. Как ни странно, Том больше не спорил и с того дня постоянно находился рядом со мной, чем иногда меня изрядно раздражал. Но я быстро успокаивалась, ощущая от него хоть небольшую защиту. Страшно работать с сотней мужиков, являясь здесь чуть ли не единственной женщиной.

Вот и сейчас, присев на корточки, Том бухтел себе что-то под нос. Разогнуться в низкой шахте у него не было никакой возможности. Я же сидела на коленях и с тревогой смотрела на неподвижную воду. В голове звучал лишь один вопрос: «Ну где же ты?» Сегодня Севала не было дольше обычного, и я волновалась. Да еще как! Ведь если он застрянет под водой и захлебнется, я опять буду в подвешенном состоянии.

Эти несколько недель дались мне очень тяжело. Но я терпела, прекрасно понимая: может быть гораздо хуже. И сейчас искренне хотела, чтобы над поверхностью показалась черная макушка Севала. Вода молчала, а я наклонялась все ниже, пытаясь рассмотреть, что там внизу.

И чуть не рухнула туда от испуга, когда из серебристой толщи показалось бледное лицо. Мужчина вынырнул, едва не касаясь меня, и сделал глубокий вдох. Отшатнулась в сторону и присела на камень, ожидая новостей. Севал уже не в первый раз ныряет в шахту, пытаясь определить, откуда поступает вода. Но пока безуспешно. За прошедшие дни ее уровень снова поднялся.