Колючий иней

— Нормально, чем-то похоже на мою родную планету Саора. Правда здесь теплее. Там у нас жизнь суровая, многие покидают дома. Я тоже решил уехать. Несколько лет отработал на астероиде на рудниках. Разницы почти никакой. Что там нищая жизнь, что тут. Здесь оказалось даже лучше.

Меня так и подмывало спросить, за что он сюда попал. Но суровое лицо, изрытое морщинами и пропитанное копотью, хранило свои секреты, а я не решилась на расспросы.

— Ты сейчас во мне дыру протрешь, — хмыкнул он. — Любопытство жжет?

— Угу, — призналась я.

— А представляешь, как оно жжет меня, когда я смотрю на тебя? — и он задорно улыбнулся.

Я в ответ лишь приподняла уголки губ. Вываливать свою подноготную всем подряд у меня не было никакого желания. Том отвернулся и ровным голосом сказал:

— Страшные вещи делаются, как правило, в бессознательном состоянии или с сильными эмоциями в душе. Я был пьян до одури и даже не помню, как все произошло. Увидел запись лишь в суде. Страшно смотреть на себя со стороны, творящим жуткие вещи. В той драке погибло два десятка людей, половину из которых положил я.

Он замолчал, думая о чем-то своем, а я не осмеливалась продолжить разговор. Но он решил за меня.

— Хочешь спросить, жалею ли я?

И, не дожидаясь ответа, ответил:

— Не знаю. Сложно жалеть о том, что неизбежно. А в случае со мной это было именно так. Вся моя жизнь шла к этому моменту. Такая судьба. Я мог постараться и где-то повернуть, но не стал. Здесь, наверное, все такие. Из тех, кого знаю. Разве что Севал не катился к этому так медленно.

И хотя я была полностью не согласна с его позицией, что в жизни все предопределено, спорить не стала. Затаив дыхание, я ждала дальнейших слов. Как же интересно узнать, почему здесь оказался Севал. Но мужчина молчал, и я решила его подбодрить.

— Неужели? — спросила я недоверчивым тоном.

— Он тебе не рассказывал что ли?

Отрицательно покачала головой, отбросив все попытки доказать ему отсутствие у нас с ним отношений. Или уже есть? Конечно, нет! Какие еще отношения? Встретились раз и разошлись. Но отчего-то любопытство не отпускало, и мне хотелось побольше узнать про этого мужчину. Том меня не разочаровал.

— По пути сюда мы с ним находились в одном отсеке. Я видел, в каком состоянии он находился всю дорогу. Не человек, а бешеный зверь, мечущийся в клетке. Его пришлось приковать, как цепного пса, чтобы он не царапал стены. Он отказывался возвращаться в нормальное состояние и вначале все метался и выл. Я помню, как радовался, что хоть этих воплей не слышно. Жуткое зрелище. Но в какой-то день он лег и не вставал до самого прилета. Не ел, не пил — просто лежал. Его накачали успокоительным, да так и запихнули в посадочную капсулу. Уж как он из нее выбрался, не знаю.

— А что с ним случилось? — не вытерпела я.

— Да кто же его знает? Мельком при высадке слышал от охраны, что он голыми руками разорвал небольшой отряд Союза. А там человек десять, не меньше. Чудом тогда его не пристрелили.

Какой кошмар. Я, конечно, знала, что Севал — преступник, но это было как-то абстрактно и словно в другой жизни. А теперь, когда узнала, за что он здесь, его образ в голове поплыл, превращаясь в более зловещий.

— За что он их так? — с замиранием сердца спросила я срывающимся голосом.

— Этого не знаю. Дело было на каких-то военных сборах. Возможно, молодой слишком был, крышу снесло и не удержал трансформацию. А тут сослуживцы попались под руку. У мутантов такое бывает, хотя толком никто не знает. Они вообще помешаны на своей свободе и все слегка того, — он выразительно постучал по голове указательным пальцем. — Но Севал вроде ничего. Сейчас, по крайней мере.

— А раньше? — задала я очередной вопрос.

Мужчина был явно настроен поболтать. Я уже давно заметила, что он делает это с большим удовольствием.

— После высадки я его не видел почти год. А потом он вдруг заявился к Инку, который рулил тогда, и просто прикончил его у всех на глазах. Сказал, что теперь он главный и жить мы будем по-новому. Побузили, конечно, подрались, да и успокоились. Какая по сути разница? Тем более он оказался толковым.

Я шла, внимательно смотря под ноги, и обдумывала его слова. Теперь знаю, почему здесь Севал, но легче не стало. Все равно непонятно, за что он был так жесток с теми солдатами. Может, и вправду у него проблемы с головой? Ведь у меня уже возникала эта мысль.

— О себе, надо полагать, не расскажешь? — вырвал меня из задумчивости голос Тома.

— Прости, — негромко произнесла я.

Своего решения я не изменила. Больше никому не буду изливать душу. Стоит только приоткрыть туда хоть щелочку, обязательно в нее наплюют. Или пролезут внутрь и застрянут там надолго. Не хочу ни одного, ни второго. Мне хватило и Маквела. Я часто вспоминала этого странного старика и искренне жалела о его кончине.

Разговор сошел к обсуждению местных блюд — второй любимой теме Тома, и мы проболтали довольно долго. Когда дошли до лагеря, было ещё светло. Настроение хорошее, я уже предвкушала купальни и хоть немного отдыха.

— Где Севал? — обратился Том к проходившему мимо мужчине.