Колючий иней

Мне же было глубоко чихать, что у него там за секреты. Сейчас я хотела только увидеть отца и поговорить с ним. Но эту возможность я получила лишь спустя несколько дней, когда была уже на пределе.

Вошедший Том позвал меня и сказал, что ведет на встречу с отцом. Всю дорогу я его подгоняла. Ну почему он так медленно плетется? Неужели сложно быстрее переставлять свои огромные лапы? Открыв передо мной небольшую дверь, он сказал:

— У тебя пара часов. Дверь должна быть открыта. Потом либо выходишь сама, либо я выволоку тебя за волосы. Поняла?

Зло зыркнув на него, кивнула. Пусть слушают, если хотят.

— Вот и умница, — довольно улыбнулся он.

А мне захотелось врезать по его тупой физиономии и, забрав папу, убежать отсюда куда подальше. Но шансы у меня нулевые, поэтому протиснулась в открытую дверь. Оказавшись внутри плохо освещенной комнаты, огляделась.

Папа сидел на кровати, смотря на меня теплым взглядом. Ждал. Счастливо улыбаясь, я быстрым шагом направилась к нему. И, не удержавшись, рухнула в его широко открытые объятия. Глаза снова наполнились крупными слезами, и я заплакала, судорожно всхлипывая.

— Папочка, прости меня! Прости! Я была так глупа.

Дальше говорить сил не осталось, и я снова зарыдала, укачиваемая в надежных объятиях.

— Все хорошо, милая. Все хорошо, — севшим голосом успокаивал он меня и гладил мелко дрожащими руками.

— Я так его любила. А он? — снова рыдания перехватили горло, и я попыталась сглотнуть вставший в нем комок. — Он не хотел, чтобы ты знал. Сказал, что ты не разрешишь, что это должна быть тайная свадьба. И я поверила ему. Поэтому не предупредила, только после ареста смогла послать тебе сообщение. А этот суд! Ты бы видел, как он проходил. Словно я и не заслуживала защиты, — опять нахлынула обида и горечь. — Мне даже не дали ни с кем связаться.

— Этого мерзавца уже ищут, долго скрываться не сможет. Он знал, что меня не будет длительное время, поэтому и задумал все это провернуть. Сам по дурости ввязался в аферу с оборудованием на той станции и остался крайним. Чтобы не отвечать, решил все повесить на тебя. Ты уж прости, но он редкостный гаденыш. Мне он никогда не нравился. Еще с детства показывал свою подленькую натуру.

— Что будет со мной? — спросила я, затаив дыхание.

— Ты свободна. Я и твой новый защитник вынудили Содружество поднять материалы дела, заново провести все экспертизы и назначить новое слушание по всем правилам и при участии наблюдателей от Союза. Ты полностью оправдана. Экспертизы показали нарушения еще до твоего вступления в должность. А твои действия признаны единственно верными в той ситуации. Теперь новый обвиняемый — Гер Морале. Пусть сам расхлебывает последствия. Также мы подали иск против Содружества за неправомерное проведение суда по отношению к гражданке Союза. Тебе нужно будет по прилету ответить на некоторые вопросы. Эти подлецы должны понести наказание за то, что сотворили с тобой. Но если ты не захочешь, если тебе тяжело будет через это проходить, мы все отменим. Бедная моя Рини.

И отец ласково погладил меня по щеке. Словно камень свалился с души. Невиновна! Свободна! В груди защемило от захлестнувшей меня радости. Ни с чем не сравнимое чувство, когда справедливость в отношении тебя торжествует. Счастливо улыбаясь и смахивая со щеки слезы, я уверенно ответила:

— Отвечу! Еще как отвечу!

— Моя девочка, — улыбнулся папа и поцеловал меня в лоб. — Прости, милая. Я не смог прилететь раньше. Пока шли разбирательства, я пытался прорваться несколько раз, но не получилось. Лишь с заключением суда на руках кое-как добился разрешения вылететь сюда. И только на их корабле и в их сопровождении. Но не переживай, Союз внимательно следит за тем, чтобы их гражданка вернулась. Я с ума сходил, думая, что тебе здесь приходится выносить.

Губы отца плотно сжались, а ноздри раздувались от еле сдерживаемой ярости. Я ласково коснулась сжатых кулаков и погладила родные руки.

— Пап, со мной не случилось ничего, что бы мучило меня долгое время. Мне повезло. Вначале я попала в лагерь к Маквелу. Представляешь, я познакомилась с самим «тенью в полдень»!

Но отец не разделял моего восторга, недоверчиво вглядываясь мне в лицо.

— Я говорю правду, пап. Со мной все в порядке. Скажи лучше, почему нас держат взаперти? Что задумал этот мутант? Сможем ли мы уехать отсюда? — злость на Севала прорвалась в голосе, и я крепко сжала кулаки.

— Мы долго с ним беседовали, — задумчиво ответил отец. — Он спас меня, когда я угодил в руки к людям какого-то Ликха. Те застали меня врасплох. Я обязан Севалу жизнью.

Я недоверчиво посмотрела на него. Застали врасплох? Его? Быть не может! Он сам кого угодно возьмет тепленьким. Что-то он не договаривает. Но настаивать не стала, внимательно слушая дальше.

— Он человек чести. По крайней мере был таким до того, как произошел тот страшный случай, приведший его сюда.

— Какая честь, папа!? Он запер нас, как заложников. И то, что он сотворил, было ужасно. Он стольких людей убил!

— А ты знаешь, за что?

— Не сдержал трансформации, — пожала я плечами.