Колючка и стихоплёт

Всю дорогу до клиники она просидела молча, погружённая в безрадостные мысли, такого коктейля эмоций ей ещё не приходилось испытывать. Сердце лихорадочно тарахтело, разгоняя адреналин по организму, требуя активности, но Малика, наоборот оцепенела.

В коридоре она увидела Кирилла с бабушкой. Он сделал шаг в её сторону и тут же замер. Малика мазнула по нему взглядом, будто по незнакомцу, Веронике Петровне сдержанно кивнула и направилась в палату.

Шурик расположился в кресле рядом с полусидящей в кровати женой, они о чём-то беседовали, но с приходом Малики резко замолчали. Василиса Максимовна вымученно улыбнулась.

— Привет, Малика, — повернувшись к Шурику, попросила: — Оставь нас, пожалуйста.

Она протянула руку, призывая Малику приблизиться к кровати. Та сделала шаг и неожиданно расплакалась. Изо всех сил стиснула зубы, но подавить начавшуюся истерику не смогла. Ревела, старательно сдерживая всхлипы и приглушая звуки.

Василиса Максимовна гладила её по голове, успокаивая, приговаривая ничего не значащие слова, заметив промежутки между всхлипами, ласково произнесла:

— Солнышко, ну что ты так убиваешься? Всё будет хорошо. На маленьком сроке такое случается. Врач сказал, я смогу иметь детей. Нужно только поберечься.

Малика шмыгнула носом и отвернулась, истерика отступала, оставляя после себя опустошенность и стыд. Василиса Максимовна потеряла ребёнка и при этом успокаивала её.

— Что-то я расклеилась. Устроила тут всемирный потоп.

— Я не расскажу Кириллу, что ты, оказывается, такая чувствительная, — хитро подмигнула Василиса Максимовна.

Малика ещё немного посидела в палате, чтобы веки потеряли припухлость и не выдали её истерику. Когда вышла в коридор, столкнулась с Кириллом.

Поймав за руку, он развернул её к себе лицом.

— Давай поговорим.

Она дёрнулась, пытаясь высвободиться из крепкого захвата.

— Отвали.

— Я не отпущу тебя, пока не выслушаешь.

Услышав голоса Профессора и Вероники Петровны, они одновременно повернули головы в конец коридора и отступили в стороны.

— Давай выйдем на улицу и поговорим, — настоял Кирилл.

— Кирилл, я не хочу с тобой говорить, мне видеть тебя невыносимо. Мог бы догадаться, что этот поступок я не прощу.

Он вздрогнул не столько от слов, сколько от собственного имени, произнесённого Маликой. Пятнадцать лет он не слышал от Колючки такого обращения, и если когда-то его радовало, что он не «придурок» и не «принцессочка», то сейчас от имени, данного при рождении, повеяло стужей.

— Можешь меня ударить, — решительно произнёс он, разводя руки в стороны, — давай же. Только не уходи сейчас, пожалуйста.

— Я просто не желаю тебя видеть, — на удивление спокойно произнесла Малика и сдвинулась в сторону, пытаясь его обойти.

Кирилл встал на пути, перегородив ей дорогу.

— Помнишь, два года назад, когда мы поссорились, ты обещала, что не будешь решать сгоряча, не позволишь нашей дружбе разрушиться из-за твоего упрямства.

— Так ты сделал гнусность и подстраховался заранее, потребовав с меня обещание?

Кирилл мотнул головой, понимая, что оправданиями завёл себя в тупик. Устало поник, ощущая безвыходность и какую-то мрачную готовность.

— Я не смогу без тебя, — признался он.

— А я смогу, — прошептала Малика и, воспользовавшись тем, что к ним приблизился Профессор, ушла без дальнейших объяснений. Она до последней секунды ждала, что Кирилл попросит прощения, но он явно сожалел не о поступке, а о том, что его обман раскрылся.

15 глава. Молекула

В город они вернулись по отдельности. Малика подозревала, что Кирилл звонил и не единожды, но телефон она разбила, не забрала даже карту, а покупать новый мобильник и восстанавливать номер не торопилась.

В школе ученики почти сразу заметили её мрачное настроение, первый день попались под горячую руку и притихли, ожидая, когда период озлобленности и едкости закончится, не отразившись на их оценках. Поначалу Малика ожидала, что Кирилл будет караулить её у общежития и работе, начнёт преследовать в институте, но он отступил без боя, смирившись с окончанием их многолетней дружбы.

Малика просто старалась о нём не думать, забивала голову работой, дипломом и подготовкой к государственным экзаменам. Стоило только приостановиться и допустить хотя бы проблеск мысли о ссоре с Кириллом, и её снова накрывала волна неконтролируемой ярости: хотелось крушить всё подряд, реветь навзрыд и бежать не останавливаясь. И всё это одновременно.

С их ссоры прошло почти два месяца, а обида всё так же горчила и кололась, не потеряв остроты. Коллеги заметили, что Малика стала реже улыбаться, но с душевными беседами не навязывались. Олег Дмитриевич иногда заигрывал, скорее для поддержания формы, чем из искреннего интереса. На корпоративе, посвященном Международному женскому дню, пригласил Малику на медленный танец и одарил комплиментом. Малика не поблагодарила, нашла взглядом за одним из столов его сильно беременную жену и печально ухмыльнулась.

— У вас есть кому комплименты отвешивать, так что не распыляйтесь.

Мужчина решил на время отступить, не флиртовать с Маликой, пока она не вернётся к обычному весёлому настроению.