Колючка и стихоплёт

— И чего ты ждёшь? Неси.

Она молча выхватила куртку, не поблагодарив за починку.

Кирилл не возвращался довольно долго, шуршал чем-то в холодильнике, чертыхнулся пару раз и принёс, помимо аптечки, замороженную куриную ногу, обёрнутую в плёнку.

— Льда нет. Но окорочок из морозилки.

Малика едва заметно улыбнулась и взяла куриную ножку. Приложив к скуле, указала взглядом на порванные джинсы Кирилла.

— Штанцам хана.

Он снял куртку и печально оглядел многострадальный воротник.

— Куртку больше жалко. Ей уже два раза досталось.

Малика молча наблюдала, как Кирилл пришивает воротник, умело и аккуратно. Он явно не в первый раз держал иголку.

— Это все твои, что ли, каракули? — небрежно поинтересовалась она.

— Не все. Некоторые Эдуарда Асадова.

— Кого?

Кирилл отвлёкся от процесса шитья и указал подбородком на книжные полки.

— Поэт такой, — он запнулся на мгновенье и печально добавил: — Был. Умер не так давно.

Малика нехотя отложила окорочок и подошла к двери.

— Мне пора. Профессор будет искать, и твои женщины скоро придут.

— Пока, Кирюха, и ещё раз спасибо.

Он не рассчитывал на ответную вежливость, но Малика удивила его вполне дружелюбными словами:

— До завтра, стихоплёт.

С того дня в их отношениях что-то неуловимо изменилось. Малика обзывала Кирилла и хамила, как и раньше, но злые розыгрыши прекратились. Даже его робкую влюблённость в Наташу на время оставила в покое и не осыпала презрительными насмешками. В школу они ходили всё так же порознь, но с тренировки чаще всего возвращались вместе. Кирилл добирался на автобусе до спортивного зала, где занималась Малика, и дожидался окончания её тренировки. Они молча шли, не навязываясь друг другу с беседой, и о драке не вспоминали. Кирилл хотел позвать Малику в гости, но опасался насмешливого отказа и возвращения к прежней войне. Он не мог унять и понять потребность подружиться с Колючкой и завоевать её расположение.

К февралю даже невнимательные одноклассники заметили, что Малика почти не цепляет Кирилла, но дразнить опасались, вполне могли стать её новой жертвой.

Дня всех влюблённых школьники ожидали с трепетом и затаённой надеждой. Уже второй год на первом этаже около столовой устанавливали большой короб, обклеенный кокетливыми сердечками. В течение дня ученики бросали в него послания. На переменах старшеклассники разносили по классам валентинки, словно купидоны, соединяя пары, а кого-то просто радуя наличием тайного поклонника.

Оставить послания старались без свидетелей, крались к ящику, словно воры, дождавшись пустоты в коридоре. Наиболее стыдливые навещали короб во время урока, отпросившись якобы по нужде. Были и те, кто помпезно у всех на глазах засовывал валентинки с видом президента, опускающего в урну бюллетень.

Прозвенел звонок. Почтальонов встретили с радостным возбуждением, выхватив стопку посланий, едва те переступили порог. Почти все валентинки оказались анонимными, только одна, от Кирилла Наташе, пестрела смелой подписью. Сам Кирилл получил целых два послания и выбился в лидеры по количеству игривых записок. К концу дня он так и остался фаворитом, Наташа получила ещё три послания, даже Танечка гордо демонстрировала два куцых клочка бумаги, на что Малика заявила:

— Самой себе тоже можно было писать?

Учениками завладело радостное возбуждение и на язвительные реплики Малики внимание не слишком обращали. Кирилл спрятал свои валентинки под обложку дневника и периодически любовался доказательствами симпатии, надеясь, что среди них есть хотя бы одно от Наташи.

Малика сидела за соседней партой, как обычно, в одиночестве с очередной книгой, подсунутой физиком. Бушующую вокруг любовную лихорадку не замечала.

Кирилл вырвал листок из блокнота, в который обычно заносил посетившие его рифмы, и нарисовал на нём кособокое сердечко. Придвинувшись к Малике, положил импровизированную валентинку прямо на страницу книги.

— Это что? — в её глазах читалось откровенное удивление.

— Валентинка, — с опаской признался Кирилл.

Малика перевернула листок и нарисовала с обратной стороны кривую, но узнаваемую фигу.

— Это тебе от меня.

Кирилл радостно принял рисунок.

— Теперь их восемь, и я точно единственный, кто получил от тебя валентинку.

Малика снова оторвала взгляд от книги и посмотрела как-то по-новому, пристально. Кирилл впервые заметил в её мутно-синих глазах ранимость и затаённую печаль. Малика моргнула, прогоняя непривычные эмоции, и сказала фразу, ставшую впоследствии присказкой в их зарождающейся дружбе:

— Ненавижу твой чёрный глаз, он всегда меня осуждает. А зелёный вполне ничего, он на моей стороне.

7 глава. Воровка

Карты сегодня не желали раскладываться. Точнее, вполне себе смирно лежали, но показывали совсем не то, на что рассчитывала Малика. Яркое солнце ласково пригревало обнажённые участки тела, но ветер пробирался под футболку напористый и по-осеннему студеный. Хотелось одновременно раздеться и закутаться потеплее.