Колкая малина. Книга четвёртая

Только в недописанном романе
Удалось сорваться подкаблучнику,
И только захмелевший в вагоне-ресторане
Доверится случайному попутчику.

Кто-то сразу загремел из огня в полымя,

Его пытались забодать ветвистыми рожищами.
А те, гордо выставляя собственное имя,
Лезли обниматься грязными ручищами.

Это Гера наставила Зевсу рога

И с Олимпа прописалась к вам в хрущёвку,
И вы теперь её избранник и слуга,
Будете водить её в фабричную столовку.

Не нужна амброзия, если есть любовь,

Нет ничего вкусней перловой каши.
И всё вокруг не в глаз, а в бровь,
И в самом натуральном антураже.

На нервной почве вызрели прыщи,

И без присмотра стадо разбежалось.
Никто уже не знает, кому нести дары,
И что реально, а что лишь показалось.

Врачеватели лечите, святители крестите,

Пусть будет мир холодный и горячий,
Но вокруг внимательно смотрите,
В какую сторону вас тянет поводырь незрячий.

Повседневность

Завязли в повседневности возвышенные цели,
И затаились самые благие намеренья,
Но может мы их никогда и не имели,
А всё, что было — суета или сомненья?

Мы, возможно, и искали справедливости,

Но только хлопотали каждый за себя.
Нету правил измерения наивности,
И каждому своя досталась западня.

Один искал прорехи в неизбежности,

Другой всё время ждал особого сигнала,
Пока его жевала корова повседневности,
И тёща до конца не заклевала.

Уже неделя превращается в минуту,

И грохот наковальни ожиданий
Набатом призывает к самосуду
Во спасение души от мутных оправданий.

Мы не сумели разогнуться и идти;

И таких во многом можно упрекать,
Которые пригрелись взаперти,
А должны были на Марсе яблони сажать.

У повседневности родилась импотенция,

У неё свои прописаны пути.
И это не зараза, это — индульгенция:
Мечтать о том, что будет впереди.

Под шкурой

Не придумали лекарства против страха,
И одному мерещится чёрный воронок,
А другому угрожает шапка Мономаха,
И разбегается под шкурой холодок.

Как парализованные ходят топ-модели,

Они себя блюдут по специальности,
А на кого-то только посмотрели —
Они уже запели в правильной тональности.

Кто умеет криво ухмыляться,

Тот идейно будет предавать,
А если задним числом придёт извиняться,
То ему раньше было нечего сказать.

Нам бы с паршивой овцы — шерсти клок,

И каждому зарплату по лояльности,
А те, кто плохо поняли урок,
Будут лихоимцы и бездарности.

Заведите им дневник для поведения

И не пускайте провинившихся гулять,
А если не проявят достаточного рвения,
Опять мозги придётся зачищать.

Пусть своя рубаха ближе к телу,

Но только не рожайте новую натуру,
Подведя себя к тому пределу,
Где рубаха прорастёт в овечью шкуру.

Хорошие манеры