Колкая малина. Книга третья

Откуда?

Просвещённый барин приехал из Европы,
Он имение своё от скуки навещает.
Его поклоном до земли приветствуют холопы,
И бледный управляющий на цирлах подбегает.

У него от страха и любви коленки подгибаются,

Хотя он барину успел список смастерить
Про девок, что уже мёдом наливаются
И сумеют «барщину» телом оплатить.

Если, вдруг, какая станет супротивиться,

Такую можно на конюшне во́жжами забить,
Но, а если поведёт себя, как нечестивица,
Её надо борзыми собаками травить.

Господское сословие пьёт и развлекается

И острословит на нерусских языках,
Перед иконами, прищурившись,
Кривляется и спорит о французских коньяках.

Все восславленные русские фамилии

Выползли из нор феодализма,
Сплетен и интриг придворной камарилии,
Из мистицизма и имперского цинизма.

И будет бунт, мольбы и ворожба,

Отрубленные головы и жертвенные капища.
Всё в себя вдохнёт русская судьба,
Но тут же выдохнет пожарища.

Пароход

Завтра без меня уходит пароход,
Он уплывёт, в рассвете растворяясь,
Прощально прогудит и, набирая ход,
Блеснёт своей кормой, с воздухом сливаясь.

Он уходит к дальним берегам

С теми, кто себя зовут гражданами мира,
Они могут присягнуть любым церквам
И из чего угодно сотворить себе кумира.

Пусть им будет сладко на чужой земле,

Они сами отказались этот Крест нести.
А потому меня и нет на корабле,
Что я готов весь Крестный путь пройти.

Пусть будет лошадь без уздечки и седла,

Пусть всё уже в надрыве и на взводе.
И если вдруг она занемогла,
Не покупайте место на этом пароходе.

На Брайтон-Бич форшмак и буженина,

Хорошая закуска и размах в питье.
Здесь можно уживаться в личине гражданина,
Но лишь в чужом поношенном белье.

Но коль она зовёт, когда ночами снится,

Возвращайтесь к нашим берегам.
Возможно, только на чужбине можно научиться
Любви к отеческим гробам.

Побеждать