Колкая малина. Книга третья

Хочу помнить тех, кого нет,
И то, чего давно уже не стало;
И мне уже оттуда не пришлют привет,
Это только память время удержала.

Наш плохонький домишко умер без меня:

Его добили ветры и дожди,
Но знаю, что тут помнят пацана,
Что из железной кружки поливал цветы.

Оттуда не пришлют ни поученье, ни совет,

От них душа давно уже устала,
Но можно вспомнить запах первых сигарет,
И как сердце на свиданье трепетало.

Хочу, чтобы на нашей танцплощадке

Опять медленное танго зазвучало.
Я перед тобой стоял, как в лихорадке,
А ты мне что-то на ухо шептала.

Друга уже нет, но что он пел – осталось,

Он до сих пор во мне аккорды подбирает,
И у него всегда такое получалось,
Это, наверно, друг по мне скучает.

Я не видел птички красивей, чем трясогузка,

И незабудку назову лучшим ароматом.
И у меня на сердце полная загрузка,
Если всё, что я любил, остаётся рядом.

Сердца

Младенцы умирали, побитые рахитом,
А те, кто выжил, как могли, взрослели
С огромным к жизни аппетитом,
Хоть слаще репы ничего не ели.

Но в школе все по-разному учились,

Хотя для всех был одинаковый букварь,
И по-разному по жизни колотились,
Хотя один и тот же правил секретарь.

Им мушкетёры не были примером,

Когда страницы вырывали с дневников.
Их накрыли полусветом коридоры,
Где не уважали маменькиных сынков.

Им умные казались хитрецами,

А если дрались, так только до крови,
Но никогда не били лежачих сапогами
И знали, что за друга обязаны пойти.

Им фронтовая вдовушка оладушки пекла

И во дворе всех угощала, как могла.
Она вроде как давно сошла с ума,
Её покинул разум, но осталась доброта.

Доброта везде – в надежде и в спасении,

И пусть живут легенды их двора,
Ведь не просто был эпиграф в сочинении:
«Не остудите в дороге сердца!»

Картина