Колкая малина. Книга третья

Кто-то на полка́х в парилке угорает
И веником себе бока бодрит,
А тут зуб на зуб не попадает,
И левая рука от холода дрожит.

К щеколде кожа прилипает,

А железная дверь – как у танка броня.
Тут на мои звонки никто не отвечает,
Не хочет она даже увидеть меня.

А я просто хочу извиниться

За свои гадкие поступки и слова;
Лучше бы мне было вовсе не родиться,
Чтобы только не случилось, что было вчера.

Загуляла нищета, затряслись лохмотья.

Я свою дозу сильно перепил,
И это бесы ослабили поводья,
И я нагло и конкретно загрубил.

А сейчас под этой дверью

Остываю от позора и стыда,
Я здесь с единственной целью:
Чтобы ты как-то простила меня.

Проявите милость к падшим,

Вам это зачтётся на высшем суде.
Всем покаяние принявшим —
Долгие лета на этой Земле.

Режимы

Каких только режимов не бывает,
Особо много видов – политических.
Конечно, первый – тот, что возбуждает,
Это самый экзотический режим – монархический.

А тот, который беспрестанно удивляет,

Того публично и доверчиво зовут —
                    демократический.
А есть ещё такой, что грузит и пугает,
Смелые зовут его – автократический.

А есть ещё режимы по видам содержания,

Они под грифами «усиленный» и «общий»:
Там будут заниматься перевоспитанием,
Пока не слепится гражданин хороший.

У режима строгого – своё предназначение,

Там берутся только исправлять,
Но не смотрят на ярое служебное рвение;
Это то же самое, что пальто до пяток
                      в брюки заправлять.

А есть ещё особые режимы – иждивенцы,

Здесь нет воспитателей, и никого не исправляют,
Те, кто там – уже невозвращенцы,
Их по судебным приговорам ломают и карают.

Но есть ещё один режим – постельный,

И коль тебя туда сумели затащить,
Пусть он тебе не кажется расстрельным,
А поможет Веру укрепить.

Роют

Траншеи роют и окопы, колодцы и могилы,
В ход идёт, что под руку попалось:
Ломы, лопаты или даже вилы,
Тут главным было, чтобы в землю затыкалось.

Только ямы друг для друга роют языками,

Когда коптит в безлунной ночи чёрная свеча,
И чётки разбираются грязными руками
В такт копыт рогатого козла.

Анонимщики – прослойка социальная —

Умело помогала врагов изобличить.
Цветёт, как белладонна, политика фискальная,
Она сумела многим жизнь укоротить.

А окопы роет колесо фортуны:

Сегодня не убили, и значит, повезло.
Удаче не нужны партийные трибуны,
И выживут солдаты всем смертям назло.

А на могиле копщики с лопатой и кайлом,

Водка налита в стакане огранённом.
Тут не надо было думать ни о чём,
Им всё равно, что там, в гробу казённом.

Земля и небо в прошлом и грядущем

Кормили всё, что любит и страдает.
И будет для нас гласом вопиющим,
Что никогда душа не умирает!

С ними