Колкая малина. Книга третья

Ядовитая змея шкуру поменяла,
А из колоды выкрали козырного туза.
Если вам из подворотни нечисть угрожала,
Значит, это постная среда.

Вас давно и страстно убеждали,

Что каждый хлебом может поделиться.
И сколько бы теорий вам ни преподали,
Пора чему-нибудь у жизни научиться.

Сумейте избавляться от лишнего балласта,

От похотливой лжи, сучьего покроя,
И от голодной правды, распухшей от лукавства,
И научитесь отделить несчастье от запоя.

Говорите честно и по сути,

И умейте свою радость переуступить,
И не ловите рыбу в беспросветной мути,
Где можно своё имя утопить.

Не лечится подобное подобным,

Как враг для вас не станет добрым другом.
Он с вами будет говорить голосом утробным,
И вам это не покажется недугом.

Анекдотично сказку рассказали,

А потом рыбку золотую изжарили на гриле,
Из Евангелия главу переписали
И все грехи друг другу отпустили.

Чудо из чудес

Майский снег припорошило пылью,
Он прилип к кустам на дне оврага.
Легонько ветерок отдаёт ванилью,
И до настоящего тепла всего полшага.

Мы ватагой пылим по дороге,

И нам везде зелёный свет.
Мы не знаем, что такое скука и тревоги,
Нам всего по одиннадцать лет.

Мы друг на друга лепим листики ольховника,

А в стланике свистят бурундуки.
По обочинам – кусты колючего шиповника,
И мы громко материмся, по-мужски.

Сияет солнце, как блюдо золотое,

И конопатит наши бледные носы,
А над нами небо, воистину родное,
И оно цвета самой чистой бирюзы.

Мы пёхом добирались на рыбалку,

Сложив червей в эмалированную кружку.
Тот не испытал своей смекалки,
Кто не ловил гольянов и пеструю мальмушку.

Жизнь – она и строит, она и разрушает,

Наверно, у неё на всё есть свой компресс,
А бывает, что она вот так вот приласкает.
Но разве всё это – не чудо из чудес?

Стены

На старой чёрно-белой фотографии —
Стены двухэтажного побеленного здания.
Это – страница моей биографии,
Где было всё: от вдохновения до страдания.

Стены строгого барачного дизайна,

Только окна большие и светлые,
И в их очертаньях – какая-то тайна
И юности мысли заветные.

Там, на узких партах – мудрые учебники,

И карта полушарий на стене.
Всё это сочинили какие-то волшебники,
Чтобы я не оставался с собой наедине.

На доске перемножают пятерки на ноли,

Ищут положительный заряд,
А я смотрел в окно и сочинял стихи
Для той, которая сидела через ряд.

Всего лишь пять минут до перемены,

А от стихов осталось две строки:
«Я вас люблю, мои родные стены,
Стоящие на краешке Земли».

Наверно, это есть прообраз Храма,

Где души отмывают от крамолы.
Они – как зуд зарубцевавшегося шрама,
Побеленные стены Дамирской третьей школы.

Помнить