Колкая малина. Книга вторая

Во имя — это указание на цель,
И количество таких неисчислимо.
Этих чьим-то именем ведут на цитадель,
А кого-то понуждают полюбить, что не любимо.

К разным целям может призывать

Одно и то же имя, набитое на флаг:
Одних ведут продать, других ведут предать,
И филантропов превращают в скряг.

Имя, как и память, свет не отражают,

Они как два сверчка в липкой темноте.
Кем им быть сегодня, не они решают,
Они — просто капитал в продажной суете.

Для собственных потребностей напишут биографию

И в нужных падежах озвучат имена.
Своими запятыми разметят орфографию,
И любой сюжет истории сладят под себя.

Те, которые из прошлого рвутся прикурить, —

Целуйте знамя Октября.
Но только у них хочется спросить:
За что сражались мушкетёры короля?

Надо к жизни относиться избирательно,

И не стоит там любить, где надо потерпеть;
И поверьте, что совсем необязательно
За кого-то где-то взять и умереть.

Вожжи

Салатный цвет — зелёный или жёлтый?
Убогость — это бледность или сырость?
Как случилось, что могучий — это толстый,
И бесправием становится терпимость?

Мне удача жирный кукиш заплела,

А навязчивый подсказчик нёс голимый вздор;
И в голове как муха стрекотала,
Что опять в подсчёте перебор.

Ревнивый муж тусуется под дверью:

Сегодня денежный клиент у его шалавы.
Он так прикормлен пастушеской свирелью,
Что скучает без такой отравы.

Вскормленные ядами крепки и совершенны,

И на всё имеют правильный ответ.
Они и в радостях, и в горе неизменны,
На них на всех один бронежилет.

Верблюда погоняют бранными словами,

А скаковую лошадь — шпорами в бока;
И двуногих тоже потчуют вожжами,
Вонючие трусы накинув на глаза.

Вы по-новому колоду потасуйте,

И пусть предвзятым будет разговор.
Без всякого сомнения — рискуйте,
Если на руках какой-то недобор.

Всё железо

Кому — железом по стеклу,
Кому — серпом по яйцам,
Когда собаки брешут на луну,
А волки́ подыгрывают зайцам.

Он орал невразумительные речи,

Что кого-то спас, кого-то убивал,
И вроде как в разгар кровавой сечи
Позорно с поля боя побежал.

Височное раненье реальность загибает:

Ему в хирурге померещился комбат.
И где-то рядом выло и кричало:
«Иди в атаку, рядовой солдат»!

Он видел, как безногий друг в атаку побежал,

Как горели камни, и броня давала течь.
А он живой остался, значит убежал,
Ведь он здесь только для того, чтобы умереть.

Один обморок сменялся на другой,

И сознанье́ свет от тьмы не отличало.
Он бездыханный лежал, присыпанный землёй,
А друга обезноженного мина разорвала.

Кому железом, а кому серпом,

И тех — на костылях, и тех — в гробу,
Мы любим всех, ну и, конечно, заберём
В свою и без того несладкую судьбу.