Коллекционеры детских книг

Он пинком распахнул дверь, и Кора охнула, увидев тощую фигуру, сгорбившуюся в углу комнаты. Это, несомненно, был их отец, только немощный и больной. Он лежал перед маленьким мерцающим очагом. Внутри было дымно, кругом одно дерево, балки и ржавчина, ни одного яркого пятна. При виде своих детей Гораций с трудом поднялся и заковылял им навстречу.

– Кора? – спросил он, вытирая глаза тыльной стороной руки. – Джек?

Сигил выставил палец, посылая тонкий разряд магии, ноги Горация подкосились, и он упал на деревянный пол, взвыв от боли.

– Прекратите! – крикнул Джек. Он подбежал к отцу и обхватил его руками. У Горация было круглое лицо Джека и пронзительные глаза Коры. Волосы у него были седые, с его посеревшего лица свисала длинная клочковатая борода. Одет он был в коричневые лохмотья, все в дырах, прожжённых магией Сигила.

– Что вы… – начал было он, но его голос пресёкся. Кора погладила его по щеке.

– Отец? – спросила она, по её лицу текли слёзы.

– Что вы наделали? – спросил он.

– Выполнили мой приказ, – ответил Сигил, вышагивая по деревянному полу. Он подозвал стражников, чтобы те сложили элементы заклятия на верстак, который стоял в дальнем углу комнаты. Затем стражники привязали Грейсона к стулу.

– Твои дети меня впечатлили, – сказал Сигил. – Они принесли мне всё необходимое, рискнув жизнью ради моей славы.

– Зачем? – прошептал Гораций, но Кора и Джек молчали. Они не могли смотреть на него, видеть в его глазах боль, причинённую их предательством. Скоро он всё поймёт, и тогда будет им благодарен. Правда ведь?

Сигил махнул рукой в окно, в направлении города Дулум.

– Скоро детей больше не останется. Ваши дети испросили право служить мне, когда часы будут готовы и время изменено. Они знали, что их сторона проиграет, и выбрали мудро, надеясь, что я окажу им милость в уплату за их верность. Однако не могу избавиться от чувства, что ими двигало нечто иное, какая-то другая мотивация.

Сигил кивнул, и двое стражников схватили Кору и Джека, связали их верёвкой и бросили в угол комнаты рядом с Грейсоном, приставив ножи к их шеям.

– Я не настолько глуп, чтобы верить детским сказкам, – сказал Сигил. – Дети – подлые существа, которым нельзя доверять. А теперь собери мне часы, или твои дети умрут.

Сигил бросил Горацию его сумку с инструментами.

– Закончи к рассвету, мои верные руки, или они не увидят нового дня, – сказал он, круто развернувшись, и вышел из комнаты.

Гораций, раскрыв рот от удивления, переводил недоумённый взгляд между стражниками и детьми. Делать было нечего, надо браться за работу. Он подтащил своё истощённое тело к верстаку и приготовил инструменты, разложив все предметы из заклинания на полу.

Эти часы будут намного меньше тех других, что он собрал, в половину их высоты и ширины, и он сможет быстро закончить работу.

Сначала расколол драгоценный камень на кусочки и, отшлифовав осколки в гладкие подшипники, установил их в центре шестерёнок. Он покрутил шестерёнки пальцами, и они приятно застрекотали.

Затем положил на стол деревянный диск и натянул на него кожу пещерного угря, завернув по краям и закрепив гвоздями. Он потёр шероховатый синий материал пальцами, разглаживая его, а затем поднёс к огню. Кожа заискрилась на свету, как нечто неземное. Прикрепил часовые деления в двенадцати точках, равномерно расположенных вдоль края, оставив «четвёрку часовщика» напоследок. Он давно научил Кору, что четвёртый час следует отмечать четырьмя палочками, то есть IIII, вместо традиционной римской цифры IV. Это улучшает баланс, говорил он, впрочем, в Дулуме баланс был давно утрачен.

Гораций разложил обломки деревянной бочки Старой горной стражи, а затем достал из сумки пилу. Он начал резать, формируя прямоугольный корпус. Корпус выходил щербатым и грубым, но достаточно хорошим, чтобы послужить своей единственной и ужасной цели.

Гораций был мастером своего дела, и каждое движение его рук было уверенным и продуманным. Джек и Кора смотрели, как детали, ради которых они рисковали жизнью, медленно превращаются в часы. Он почти закончил работу, когда первый румянец рассвета показался на горизонте. Скоро взойдёт солнце, и Сигил вернётся, ожидая, что часы будут работать. И они заработают, Гораций был в этом уверен. Пройдут годы, и его дети состарятся в один миг и тоже пропадут, попав под власть Сигила. Как он мог этому помешать? Он ломал голову, ища ответ, который позволил бы им всем остаться в живых, но нигде не находил надежды.

Стражники Сигила наблюдали за его работой, приставив ножи к горлу его детей, готовые резать, если только он остановится.

Когда часы были почти готовы, они приоткрыли дверь, подавая знак, и Сигил появился, держа за шиворот Грейсона. Сигил втолкнул Грейсона в комнату и прошёлся вокруг часов, радостно облизывая губы.

– Когда они будут готовы? – спросил Сигил.

– Скоро, – ответил Гораций.

В этот миг Гораций чувствовал, что надежда потеряна, но, если бы выглянул наружу, то мог бы заметить тени, высовывающие носы из подлеска и всматривающиеся в освещённое окно на вершине башни.