Коллекционеры и меценаты в России

Собирательская деятельность Павла Михайловича, его, многим казавшиеся «сумасшедшими» тысячные, траты порождали в обществе постоянные слухи о баснословном богатстве, которых не разделяли близко знавшие его люди. «Я считаю Вас человеком только со средствами, — писал ему в 1883 г. И. Н. Крамской, — и знаю очень много людей гораздо богаче Вас, которые считают Вас потому богатым, что если Вы тратите на картины, то есть на прихоть (по их мнению) столько денег, то сколько же вы должны тратить в таком случае на свои нужды»^{141}. В процитированном выше письме В. В. Стасову П. М. Третьяков указал и еще один важнейший источник своих расходов— содержание Арнольдовского училища для глухонемых детей, которое находилось на его попечении с 1860 г. и для которого на свои средства он выстроил трехэтажное здание на Донской улице.

Конечно, были расходы и на другие цели. Требовались деньги и на содержание собственной семьи. В 1865 г. Павел Михайлович женился на двадцатилетней Вере Николаевне Мамонтовой (двоюродная сестра С. И. Мамонтова). Это была образованная девушка из высококультурной купеческой семьи, о которой ее старшая дочь позднее писала: «С детства у них были гувернантки… они научили девочек языкам: немецкому, французскому, которым они владели прекрасно; позже был у них учитель английского языка. С самых ранних лет учились играть на пианино»^{142}. Жена П. М. Третьякова всю свою жизнь любила и ценила музыку, прекрасно играла на фортепьяно, и ее любимыми композиторами были Бетховен, Бах, Шопен и Лист. Она была дочерью богатого купца Н. Ф. Мамонтова (умер в 1860 г.), сделавшего себе состояние на винных откупах^{143}. У него было шесть сыновей и три дочери (вторая дочь, Зинаида, вышла замуж за известного московского «англомана» и крупного капиталиста В. И. Якунчикова). Дети были чрезвычайно музыкально одаренными, а брат Веры Николаевны, Виктор, стал хормейстером в Большом театре.

Младшие Мамонтовы были образованными людьми, разделявшими возвышенные устремления передовых слоев русского общества — служить своему народу, стараться облегчить жизнь обездоленных. Примечательно в этом отношении письмо Зинаиды Николаевны Мамонтовой по поводу только что вышедшего во Франции романа Виктора Гюго «Отверженные». Обращаясь к сестре Вере в августе 1862 г., она писала: «Я очень рада, что ты принялась также читать. Такая книга дает урок из истории философии и примеры такой жизни, которых не прочтешь ни в какой Четьи-Минеи (жизнеописания православных святых. — Л. Б.). Великая заслуга книги уже в том, что многое, что прежде вызывало одно презрение, теперь вызывает участие и сострадание». Она считала, что эту книгу прочтут «все классы народа» и «каждому стыдно будет сидеть сложа руки, каждый захочет помочь, исправить, залечить раны, страшные больные раны общества. Читая, Вера, моя добрая, вдумывайся, эта книга полезнее десяти других»^{144}.

П. М. Третьяков и В. Н. Мамонтова венчались в августе 1865 г. и свой «медовый месяц» провели во Франции. Они прожили «в любви и согласии» более тридцати лет, чрезвычайно нежно и уважительно относились друг к Другу и ни разу их отношения не были омрачены ссорой. Они были единомышленниками по духовным запросам: театр, музыка, живопись — все это их объединяло. Оперные и драматические спектакли, выставки, концерты, общение с художниками, музыкантами, писателями было неотъемлемым элементом жизни Третьяковых. В семье, вспоминала старшая дочь, «все время говорили о картинах, итальянской опере, о Малом театре, о балете, о симфонических собраниях»^{145}. В начале 80-х годов с купеческим миром Третьяковых-Коншиных — Мамонтовых познакомился П. И. Чайковский (его брат, Анатолий, женился в 1881 г. на дочери В. Д. Коншина, племяннице Павла Михайловича — Прасковье Владимировне), который писал о них: «Люди очень почтенные, образованные, порядочные»^{146}. Позднее композитор стал близким человеком семьи Третьяковых, а его ученик и друг, пианист А. И. Зилоти (двоюродный брат С. В. Рахманинова) женился на старшей дочери Павла Михайловича.

Вера Николаевна разделяла коллекционерские интересы своего мужа и через несколько лет после замужества записала в детский семейный альбом: «Я, не понимая почти ничего в этом искусстве, начала в скором времени привыкать к некоторым картинам, а потом и любить их. Слушая разговоры художников, которые так часто приходили к нам, я сама потом стала иначе смотреть на картины…». «В музыке, — продолжала она, — мы всегда сходились в мнении. Как я, так и он особенно любили классическую музыку»^{147}. Жена помогала Павлу Михайловичу выполнять благотворительные обязанности и стала членом попечительского совета Арнольдовского училища (много лет она являлась и попечительницей Пятницкого городского училища для девочек).