Колодец одиночества

И вот Джейми обратилась к своему учителю музыки в Инвернессе, умоляя помочь ей. Что она могла бы делать, чтобы заработать на жизнь? И, поскольку этот человек верил в ее талант, он помог ей советом и одолжил ей денег, настаивая, чтобы она уехала в Париж учиться и завершила свое композиторское образование.

— Ты действительно слишком хороша для меня, — сказал он ей, — и там жизнь будет для тебя значительно дешевле. Сама перемена обстановки уже пойдет тебе на пользу. Я напишу этим же вечером начальнику Консерватории.

Это было вскоре после окончания войны, и теперь они вместе были в Париже.

Что до Пат, она собирала своих мотыльков и жуков, и, когда ей благоприятствовала судьба, случайных женщин. Но судьба так редко благоприятствовала Пат — после Арабеллы коллекция ограничивалась одними жуками. Бедная Пат, ставшая с недавних пор довольно мрачной, пристрастилась к цитатам из американской истории, мрачно говоря о кровавых следах на снегу, оставленных тем, что она окрестила «армией презренных». Она, казалось, была одержима генералом Кастером, отважным и очень невезучим героем. «Все время одно — последняя скачка Кастера, — говорила она. — Нет толку говорить, весь этот проклятый мир собирается снять с нас скальпы!»

Что до Маргарет Роланд, ее никогда не привлекали молодые, чьи сердца были цельными и свободными — по натуре она была браконьером. А что до Ванды, ее возлюбленные были так разнообразны, что никакого правила нельзя было найти для суждения о них. Она любила напропалую, без карты и без компаса. Эмоции Ванды были лодкой без руля, и эту лодку сбивал то туда, то сюда изменчивый ветер, сначала к нормальным, потом к аномальным; лодка с порванными парусами и обломанными мачтами, которая никогда не видела гавани.

3

Итак, это были те люди, к которым наконец обратилась Стивен в страхе перед одиночеством Мэри; она обратилась к себе подобным и была принята очень радушно, ведь ни одни узы не связывают так, как узы общего несчастья. Но она прозревала впереди тот день, когда и более счастливые люди примут ее, а через нее — и эту девушку, за счастье которой в ответе она и только она; день, когда с помощью неустанных подвигов она построит бухту, которая укроет Мэри.

И вот они вошли в ту реку, что проходит, безмолвная и глубокая, через все большие города, скользя между обрывистыми скалами, прочь, прочь, к ничейной земле — самой одинокой местности во всем мироздании. Но, когда они добрались домой, то не чувствовали опасений, даже сомнения Стивен на некоторое время притупились, потому что в первый раз эта странная река обрела свойства целебных вод Леты.

Стивен спросила Мэри:

— Хороший был прием, как думаешь?

И Мэри наивно ответила:

— Мне понравилось, потому что они были такие милые с тобой. Брокетт сказал мне, что считают тебя восходящей звездой среди писателей. Он сказал, что ты лев Валери Сеймур; я была сама не своя от гордости — это сделало меня такой счастливой!

Вместо ответа Стивен наклонилась и поцеловала ее.

Глава сорок пятая

1

К февралю книга Стивен была переписана и находилась в руках ее издателя в Англии. Это вселяло в нее мирное, но воодушевляющее чувство, приходящее к писателю, когда он отдал все лучшее, что у него было, и знает, что это не лишено достоинства. Со вздохом облегчения она, образно говоря, потянулась, протерла глаза и оглянулась вокруг. Она была в том настроении, которое приходит как реакция после усилий, и рада была развлечься; к тому же снова в воздухе была весна, год повернулся вокруг своей оси, и внезапно настали ясные дни, когда солнце приносило в Париж несколько часов тепла.

Теперь они не были лишены друзей, больше не зависели всецело от Брокетта и от мадемуазель Дюфо; телефон Стивен звонил довольно часто. Теперь Мэри всегда было куда пойти; всегда были люди, которые хотели повидаться с ней и со Стивен, люди, с которыми можно было сблизиться быстро, без множества ненужных трудностей. Из всех них, однако, настоящую привязанность Мэри испытывала лишь к Барбаре и Джейми; они с Барбарой сформировали безобидный союз, который по временам бывал даже трогательным. Одна говорила о Джейми, другая о Стивен, и они серьезно склоняли друг к другу свои юные головы: «Тебе не кажется, что Джейми перестает есть, когда работает?» «Тебе не кажется, что Стивен плохо спит? Может быть, она безразлична к своему здоровью? Джейми иногда ужасно беспокоится».

А иногда они бывали в более легкомысленном настроении, сидели и со смехом перешептывались; они нежно посмеивались над теми, кого любили, к чему склонны женщины с тех пор, как было взято ребро у Адама. Тогда Джейми и Стивен притворялись, что обижаются, заявляли, что им тоже придется держаться вместе, обороняясь против женских интриг. О да, все это было не лишено трогательности.