Колодец старого волхва

— А толку-то? — недоверчиво спросил Добыча. Он до поры помалкивал, не склоняясь ни к битве, ни к сдаче. Оба эти решения ему вовсе не нравились, и ему очень хотелось, чтобы нашелся какой-то другой, лучший выход. Ради надежды на это он даже пришел сюда, к Обереже, хотя недолюбливал волхва и никогда у него не бывал.

— И сказать: кормит нас сама земля, а в земле запас нескончаемый, потому как богаче земли ничего нет, — пояснил Обережа. — И потому им нас измором не взять, хоть год простоят, хоть пять… Уразумели?

Некоторое время старосты недоверчиво молчали.

— Вольно ж им, грекам, чудеса чудить! — с сомнением сказал Вереха. — То когда было-то? И где? А у нас тут какие чудеса? В нашу-то годину? С ордой под стеной? Нет, старче, мы не дети малые, чтоб нас баснями тешить.

— Не поверят. — Кузнечный староста тоже покачал головой. — Где ж такое видано — из земли кашу черпать?

— Боги всякий день, всякий час с нами. Они помогут, — сказал ему Обережа. — Ты сам-то поверь, а печенеги еще скорее поверят. И не басней я вас тешу, а дело говорю. Ведь требовали печенеги с нас такой дани, какой вовсе ждать неразумно. Они ж нашей земли не знают, что им ни скажи — поверят. А ежели еще своими глазами увидят, как ведро с кашей из-под земли тянут…

— Надо, надо попробовать! — воскликнул Надежа, оживляясь. Ему так не хотелось своей волей идти в полон, что он ухватился бы за любой, даже самый ненадежный способ этого избежать. — Попробуем, хуже все равно не будет, уж некуда.

— Три дня! — едва дав ему кончить, закричал старший изразчик. — А три дня, пока колодец будут копать, чем жить будем?

— Так ведь и печенеги тебя раньше трех дней не покормят, не жди! — ответил ему старшина гончарного конца. — В полоне, что ли, ждешь большого угощенья? Печенегам и самим тут несладко. Со стены хорошо видно: их стада близко у города всю траву съели, пасут их от стана все далее, — одно беспокойство. Подошла бы теперь хоть небольшая рать, хоть сотни три воев, — без коней бери степняков голыми руками, как рыб на берегу!

— А колодец-то копать и не надо, — сказал Добыча. — Есть ведь у меня такой колодец.

Все повернулись к нему.

— И ты, что ли, в чудодеи подался на старости лет? — изумленно подняв брови, спросил Вереха.

— Хотел я себе вырыть колодец во дворе, чтобы на улицу по воду не ходить, — пояснил Добыча. — Дней десять копали, но воды так и не достали. А сам колодец глубок вышел, дна никак сверху не видать. Так что дело за кашей.

Добыча с довольным видом потер руки. Он сам удивлялся, что его сухой, бесполезный колодец, который он затеял копать только с досады на гончаров и уже думал переделать под погреб, вдруг поможет чуду, спасет весь город. Но замочник гордился собой, как будто заранее все это предвидел.

— Да нет, каша не годится, — сказал Надежа. — Кашу варить надо, — ведь не скажешь, что она в земле сама варится. Что-то иное надобно…

— Кисель! — сказала старостиха Пелагия. — Намешаем овсяной болтушки, нальем в бадью, а бадью в колодец поставим. Позовем печенегов в город, хана ихнего или сыновей его, а потом при них болтушки зачерпнем, кисель сварим да угостим их. Меня в стряпухи позовите, я такой кисель сварю, что сам хан к нам в город жить попросится, к нашему чудесному колодцу поближе! И мы, чай, не глупее греков!

Все негромко засмеялись — к людям возвращалась надежда. Пришла она не с неба, а с земли, и все уже верили, что родная земля поможет им в беде.

— А чтобы больше понравилось, надо бы и медом их угостить, — сказал старший древодел. — Тогда бы рядом и второй колодец устроить, а в него — сыту медовую. Пусть печенеги поедят, попьют, захмелеют да с песнями восвояси тронутся!

Старосты засмеялись громче, дружнее, почти как в прежние, мирные времена.

— Нынче же за колодезниками пошлю! — сказал Добыча. — Пусть принимаются возле первого и второй колодец копать. Всей дружиной возьмутся — за три дня и три ночи выроют.

— А припас-то где брать? — буркнул старший кожевник, последним соглашаясь с замыслом волхва.

— Да я теперь же свой конец обойду! — воскликнула старостиха Пелагия и приподняла подол, словно предлагая положить туда что-то. — Овса да отрубей соберу. Со двора по зернышку — и будет горсть, а с каждого конца по горсти — лукошко наберем. Уж я все сочту до зернышка, у меня не пропадет!

— А меда надо у тысяцкого просить, — сказал сотник Велеб, пришедший со старостами послушать волхва. — Уж у Шуршалы какая-нибудь малость да есть — коли не на жизнь, так хоть в Сварожьи Луга родичам он гостинчика припас. Потолкуй с ним, волхве, может, ради такого дела даст.

— Ступайте, людие, по своим концам, расскажите белгородцам, что мы тут приговорили, — сказал Обережа. — Терпеть недолго осталось — нас не оставят великие боги.