Колодец Времени

Олаф взял Гертруду за руку, и вдвоем они вышли из Храма. Город ликовал. Королева улыбалась. Король молчал и смотрел по сторонам, как будто искал в толпе кого-то. Четверка белых лошадей ударила копытами о каменную мостовую. Гертруда села в карету, подняла правую руку и крестным знамением осенила народ.

- Да здравствует королева Гертруда! – кричала толпа. – Да здравствует король Олаф!

Карета тронулась и медленно покатилась по дороге, ведущей назад в замок. Люди бросали цветы, а те падали под копыта лошадей. Мелькали лица. Олаф и Гертруда, взявшись за руки, ехали в карете, не замечая видимой реальности. И вдруг в этой видимой реальности король уловил знакомое лицо, знакомый взгляд, полный решимости и отваги. Олаф закрыл и вновь открыл глаза – образ не исчезал: на короля смотрел Карл, крестьянин, принесший в штормовую ночь к воротам замка бриллиант, воин, охранявший княгиню Рюгена, верный друг, забытый и воскресший, как Христос новой веры…

- Я ждал тебя, - сказал Олаф Карлу. – Расскажи мне о княгине.

- Она погибла у меня на руках.

- Как это произошло?

- Стрела датчан пронзила ей грудь. Яра упала с башни на камни у колодца в крепости, - ответил Карл, а потом добавил: - Два года, каждый день, княгиня поднималась в башню и всматривалась в морскую даль, ища там корабли Харальда и… твой корабль, Олаф.

- Значит, она все еще любила меня?

- Возможно, вначале, но…

- Что но? – вспылил король.

- Яра видела твою свадьбу с Гертрудой и твой разговор с императором. Она знала, что ты не вернешься, что судьба Рюгена решена, что остров стал ловушкой для Дании. Она знала о новой вере и твоей трусости. Она знала все. Она не любила тебя, - уверенно, слишком уверенно ответил Карл.

- Как ты, простой крестьянин, смеешь мне в лицо бросать свои оскорбления. Не тебе рассуждать о трусости королей!

- Не мне? – волнение и ярость звучали в голосе Карла. – Ты говоришь, не мне? Я был ее верным псом до последнего вздоха. Я любил ее. Любовь наделила меня смелостью, чтобы я смог придти сюда и дерзко говорить с тобой.

- Что значит для короля твоя любовь, верный пес? – с сарказмом произнес Олаф.

- Моя? Нет. Любовь Яры! Она любила меня, меня, простого крестьянина. В день ее смерти мы любили друг друга.

Гримаса ненависти исказила лицо Олафа. Король дрожащими пальцами расстегнул воротник и хотел было крикнуть «Стража!», но не смог: звуки утонули в волнах душевной боли.

- Княгиня была чиста, как алмаз, а ты ее променял на эту… и отдал корону Ярославы, заменив камень.

- Алмаз? – Олаф подскочил к Карлу. – Это ты украл его!

- Нет. Он выпал из короны сам, когда княгиня швырнула ее на пол. Яра хранила алмаз отдельно. Я принес его тебе. Держи.

Карл протянул руку королю, и в ладони Олафа оказался бриллиант, черный, как глаз ворона. Король был удивлен.

- Это он. Почернел у меня на глазах в момент смерти. Я забрал его с собой в Норвегию, прятал от жены и детей, думал, что не верну его тебе никогда. И не вернул бы, если бы не… Если бы он сам не попросил меня об этом.

- Ты сумасшедший, Карл! – крикнул Олаф.

- Может быть… Я стал сумасшедшим еще в тот вечер, когда нашел алмаз на дороге, в ту ночь, когда во сне увидел лицо Яры, в тот день, когда, бросив жену и детей, пошел на войну, твою войну, король. Я сумасшедший уже и потому, что стою с тобой рядом, а ты держишь в руках камень, - Карл посмотрел на черный бриллиант и продолжил: - Каждую ночь, когда в доме все спят, я зажигаю свечу, достаю из-под пола алмаз и вижу, как тень отделяется от камня и растет, как пламя свечи танцует от легкого движения тени по комнате. Все мое тело каменеет, невероятная сладостная тоска разливается по жилам, кровь стучит в висках, сердце вырывается из груди. Реальность прикасается к моим губам – Яра целует меня. В ее объятьях я засыпаю.

- Ты счастливый, Карл… - спокойно и тихо произнес Олаф.

- Этой ночью бриллиант показал мне коронацию Гертруды, тебя и колодец в твоем замке. Алмаз твой. Решай сам, что будешь с ним делать, - сказал Карл, последний раз взглянул на камень, повернулся и вышел из комнаты короля навсегда.

Глава 21

Каждую ночь Олаф зажигал свечи и смотрел на алмаз. В замке было тихо. В камине потрескивал огонь. Король ждал. Тень не появлялась, и Олаф засыпал, сидя на троне, крепко сжимая камень в руке…

Эта ночь была особенной. На небе ярко горели звезды, полная Луна отражала свет Солнца и посылала его на Землю. Отраженные лучи рассеивались в пространстве и лишали разум покоя.

Олаф не спал. На этот раз он не зажег свечей, а ждал в темноте. Бриллиант ночью казался еще чернее, чем днем, еще таинственней, чем в лучах заходящего солнца. Прикоснувшись к гладкой и холодной поверхности алмаза, чувства остывали и превращались в осколок льда. Этим «осколком» так легко можно было поранить открытое сердце и жить дальше с неизлечимой раной.