Колодец Времени

Доменико Донати махнул рукой – удары камней обрушились на стены дома. Дверь мастерской открылась во второй раз. На улицу выбежала Софи Конти. Рука Франческо, держащая камень, поднялась вверх.

- Нет, отец, я люблю его! - маленькое тело Софи закрыло собой могучее тело дель Джезу.

Рука садовника опустилась, а ее хозяин опустил голову вниз, боясь посмотреть в глаза дочери. Установленную тишину раннего утра нарушил глухой удар камня, упавшего к ногам Гварнери. Дель Джезу отшвырнул булыжник в сторону и громко сказал:

- Передайте братьям, что их камни плохо отесаны. Ими даже нельзя мостить дороги, а не то, что строить Всеобщий Дом.

Гварнери взял Софи за руку, и они скрылись за дверью мастерской.

Город проснулся. Горожане открыли ставни и двери. Запахло сладкой ванилью из пекарни Карло Росси. Кремона встретила очередной день, оставив ночные кошмары в безвозвратном прошлом. Лучи солнца стирали следы ночи со стен домов. Груда булыжников на мостовой на мгновение задержала нерадостные события утреннего города, но, как только пробили часы на башне Торраццо, тьма исчезла, а в разбитое окно мастерской Гварнери дель Джезу влетела бабочка. Голос цветов позвал ее: комната мастера была наполнена ароматом счастья.

Глава 12

Наступил октябрь. Деревья сбрасывали листву. Солнце светило уже не так ярко, а иногда даже моросил дождь. Туман по утрам поднимался над рекой и плыл в сторону города, доходил до границы и возвращался обратно.

Скрипка была готова для нанесения первого слоя лака. Месяц работы позади. Совершенное и последнее творение Гварнери дель Джезу лежало в мастерской.

«Завиток грубоватый, но он не влияет на Голос. Впрочем, завитки на моих скрипках не отличались изящностью, они передавали только движение, движение Вселенной, ее вечное изменение, ее спираль. Белая Роза… Нижняя дека более плоская в отличие от других скрипок. Обечайки сужены до предела. Так определила сама Белая Роза. Я не слышу пока весь ее Голос, звучат отдельные элементы, возможно, голос всей скрипки будет отличаться от ранее слышимых мной, но я на это и рассчитываю. Мне кажется, что это мой голос и он уже давно во мне, это он движет моим разумом, управляет моими руками и даже шепчет слова о любви».

Гварнери нежно прикоснулся к телу скрипки. Эсы получились настолько плавными, настолько изящными, что сердце дель Джезу вздрогнуло.

«О Боже, это же тело Софи! Ее красота, ее совершенство! Я хочу защитить тебя, моя маленькая Софи, от всего мира и подарить новый мир, наш мир. Ты будешь белой, Белая Роза. Прозрачный лак. Нужен прозрачный лак! Решено: мы едем в Милан».

Известие о поездке в Милан обрадовало Софи. Она подумала, что этот город соединит ее сердце и сердце Антонио навсегда. Софи не раз слышала о богатстве и красоте столицы Ломбардии от отца, но бывать там ей еще не приходилось. Увидеть Милан счастливыми глазами – это подарок судьбы, который Софи приняла всей душой.

- В Милане мы купим янтарь и розовое масло. То, что продают в Кремоне, для Белой Розы не подходит, - сказал Гварнери. – Отец Мартин заказывал три скрипки – будет повод зайти в Санта-Мария делле Грацие, чтобы еще раз посмотреть на «Тайную вечерю» брата Леонардо. Эта фреска гениальна. Мне кажется, что в ней есть загадка, и я хочу ее разгадать…

Через несколько дней знакомая для Софи телега с запряженной в нее рыжей кобылой катилась по дороге, ведущей в Милан. Ощущение полной свободы озарило любящие лица счастливыми улыбками и раскрасило мир яркими красками. Небо днем было безоблачным и синим, а ночью – глубоким и звездным, открывающим тайну Млечного Пути. Деревья вдоль дороги пламенели желто-красными верхушками, оторвавшиеся листья плавно кружились в воздухе и падали на землю, устилая ее разноцветным ковром. Тишина царила вокруг, тишина, какая бывает только осенью в северной части Италии, тишина, обостряющая любой звук, когда сердце содрогается от шороха листвы и от стука колес по утоптанной столетиями дороге. Падают листья – падают желания. Летят листья, подхваченные порывом ветра, – летят годы, подхваченные порывом чувств, уносимые ураганом событий.

«Вот они – дни надежд, поиска и славы, дни свершений и разочарований. Здесь ваше место – на утоптанной, уезженной дороге, дороге без начала и конца, без прошлого и будущего. Жизнь – сорванные судьбой листья, что устилают память и высыхают в ней же, рассыпаются, не оставляя следа», - думал Гварнери дель Джезу, наслаждаясь покоем и счастьем, которым сияли глаза его маленькой Софи.

«Вот они – моменты счастья, падающие к ногам и устилающие память яркими воспоминаниями, хранящими тепло свершенных событий и таящие надежду на новую весну, на возрождение», - думала София Конти, дочь садовника Франческо, хозяйка «Белой розы», возлюбленная великого мастера скрипок.

Время остановилось на дороге между Кремоной и Миланом. В ином измерении стояли деревья, росла трава, пели птицы и журчал лесной ручей, на умиротворяющий голос которого пошла рыжая кобыла и стала, чтобы утолить жажду и набраться новых сил.