Колодец забытых желаний

– Олег Петрович, может, дверь чем подпереть?

– С ума сошел, что ли?! – рявкнул Олег. – Быстрее в машину, пока нас всех не… загребли в милицию!

– Зачем в милицию?! – испуганно спросила Виктория. – Мы ничего плохого не делаем!

Гена с огромной спортивной сумкой вдруг замер в дверях, загромоздил проход.

– Что такое?!

– Тише! – Это Гена сказал. Сказал как-то так, что Виктория моментально перестала причитать, и Федор перестал тащить на плечо съезжавшую лямку от рюкзака, а Олег Петрович вытянул вперед шею, как чем-то напуганная черепаха – если черепахи бывают напуганными.

Гена нашарил на стене выключатель и щелкнул.

Стало очень темно и тихо, только рефлектор сипел и скрипнула половица под подошвой Федора Башилова, когда он осторожно шагнул вперед.

Гена, закрывавший проход, как-то странно, боком, присел и неслышно опустил на крыльцо свою сумку, держа на отлете левую руку, как фигурист. Олег протиснулся вперед и стал у него за плечом.

– Там кто-то есть.

– Где?

– Слева.

Олег сделал попытку выглянуть, и Гена совершенно бесцеремонно задвинул его обратно.

– Никого там нет.

– Есть.

Правой рукой придерживая Олега Петровича, левой Гена ловко достал откуда-то из-под мышки короткий черный предмет, и Федор понял, что это пистолет!

– Может, через черный ход?

– Какой тут, к бесу, черный ход!

Они шептались почти неслышно, и у Федора от напряжения вспотела спина.

– Уходить надо. – Это Гена сказал, и оглянулся, и скользнул глазами по остальным, словно прикидывая, смогут они уйти или нет. Похоже, ничего утешительного он не увидел, потому что губы у него странно искривились. – Значит, так. Я подгоню машину. По моему сигналу вы выходите и быстро садитесь. Ясно?

Олег Петрович кивнул. Спорить с Геной в данной ситуации не приходилось. Он был профессионалом, а Олег привык доверять профессионализму. Если Гена считает, что нужно выходить по сигналу, значит, они пойдут по сигналу, а там видно будет.

– Я пошел, – неслышно сказал Гена и вдруг пропал, как и не было его. В дверном проеме осталась только громадная сумка, съехавшая на один бок, привалившаяся к косяку.

– Олег, – трагическим шепотом спросила Виктория, – что происходит?

– Я не знаю.

– А почему мы стоим тут?

– Потому что нас тут поставили.

В отдалении заурчал мотор – а ведь никто не слышал, как открывалась или закрывалась водительская дверь! Мотор заурчал, потом скрипнул снег, и звук стал приближаться.

По утоптанной снеговой дорожке медленно полз автомобиль, похожий на кита, посверкивал боками под синим светом уличных фонарей. Почему-то – должно быть, из-за всего этого таинственного шепота и пистолета в Гениной руке – Федор был уверен, что машина подлетит, как в американском кино, свистя тормозами, а из каждого ее окна будет торчать по автоматному стволу. Что машина будет ползти медленно, как удав, Федор никак не ожидал.

Машина причалила к крыльцу, и с водительского сиденья выбрался Гена. Он обошел капот, посмотрел по сторонам, открыл обе боковые двери, еще походил, а потом прилег животом на сверкающий бок машины и стал неторопливо сбивать с «дворников» лед.

Олег Петрович смотрел на него. Виктория почти не дышала и вдруг в темноте взяла Федора за руку. Острые ноготки впились в ладонь, и он осторожно сжал ее, словно успокаивая.

Чем он мог ее успокоить?! Он решительно не понимал, что происходит, и не знал, что нужно делать, когда испуганная девушка берет его за руку. Да и разве он может… защитить? У него нет пистолета, и он не видит никого там, где, должно быть, видит этот самый Гена, про которого Олег Никонов сказал, что он профессионал! Ни в чем таком Федор не был профессионалом, и жутко ему было, и мертвое тело старика все мерещилось, и он боялся, что сам превратится в то неживое и страшное, что, скрючившись, лежало на полу! И еще Федор был уверен, что все это, по большому счету, из-за него! Из-за того, что он украл коллекцию в музее!

И нету у него никакого права держать доверчивую руку Виктории, да еще и пожимать ее!..

Гена деловито постучал о стекло «дворниками», потом переместился, так что оказался спиной к открытой двери в антикварную лавку, оглянулся через плечо и кивнул.

– Бегом, – шепотом приказал Олег Петрович, взял Викторию за шкирку – Федору пришлось выпустить ее руку – и подтолкнул вперед.

Она – умница! – не сопротивлялась, сбежала с крыльца и нырнула в распахнутую дверь машины.

– Теперь ты. За ней.

Гена все постукивал «дворниками», не торопясь проводил ладонью вдоль резиновой штуки.

Федор независимо пожал плечами и шагнул на крыльцо, и Олег Петрович с сумкой двинулся следом за ним, и тогда в кустах с левой стороны вдруг громко и сухо хлопнуло. Так громко, что эхо раскатилось над машиной, выкатилось на замерзшую реку и там пропало.

– Мать твою!..

Федор с удивлением глянул влево и увидел, как там сверкнула молния, очень маленькая и нестрашная. Вдруг ударило еще раз, воздух словно полоснуло бритвой, он дернулся, и из-под ног у Федора взметнулся фонтанчик снега.

– В машину, твою мать!!