Колодезная пыль(СИ)

Холодно было ему. Кололи снежинки, куда ни повернись - в лицо ветер. Наваливался, мешал дышать. В снежной каше не осмотришься толком, когда дует отовсюду сразу. От ветра не скроешься в голой степи. Прикрывшись рукавом от ледяных игл, он глянул из-под руки. Куда ни глянь - белизна, ощетиненная сухими клочками прошлогодней травы. На юго-востоке, где полагается быть поутру солнцу, - пятно, словно растёкшийся яичный желток. Снега под ногами по щиколотку. Холодно! Колет ветер, прохватывает до ломоты в костях, до самой души достаёт иглами. Если найти ложбинку, прилечь - станет теплее. Вьюга наметёт холмик, залепит лицо. Кончатся муки, придёт бесчувственный ватный сон. Но спать нельзя, нужно идти.

- Куда идти?! - задыхаясь от ветра, выкрикнул он.

Куда? Весь мир засыпан снегом, ветер отовсюду, и ноги будто скручены из промокшей и промёрзшей ваты. Отец говорил: дунет ветер, полетят твои воздушные замки к чёрту. Останешься один на один... С кем? Что-то брезжит, не ухватить. Как огонёк в снежном месиве. Он говорил: вспомнишь, что я тебе сейчас... Что он сказал?

- Я не помню, - едва шевеля губами, пробормотал он, и в отчаянии решился идти куда-нибудь, лишь бы идти. Ноги как застывший бетон. Холо...

- Холодно! - крикнул, просыпаясь, Ключик. И, проснувшись, понял - действительно холодно, прямо заледенели ноги. Одеяло сползло. Почему такой колотун в спальне?

Он сел на кровати. Ледяной пол. Что за притча? Вышибло защиту "термолайн"? Где-то замкнуло? Кое-как одевшись, он кинулся к пульту. Всё оказалось просто, напряжение на вводе - ноль. Тепло термолинол не держит, если отключить - остывает мгновенно. То ли дело - печь.

- Затопить надо бы, чтоб не выхолаживать дом, - сказал Валентин. - Сначала разожгу камины, в диспетчерскую можно звякнуть и после.

Он начал с гостиной, привычно открыл поддувало, щёлкнул решёткой, чиркнул спичкой, открыл кран, и... Погасил спичку. Не зашипели в запальнике газовые струйки, не полыхнул драконов огонь. Камин умер.

"Вот это новости, - растерянно подумал Валентин Юрьевич. - Газ отключили тоже. Хорошенькое дельце - остаться без тепла в конце декабря... Остынет дом, замёрзнет вода в трубах. Кстати, надо проверить".

Проверил. Воды не было тоже, и явно не потому, что льдом разорвало ввод - до такой степени не успели промёрзнуть стены. Хоть и холодно в комнатах, ещё не минус. Валентин энергично выдохнул ради проверки. Нет, пара не было видно, градусов пятнадцать тепла. Но не пройдёт и суток - станет минус пять, как на улице. "Вот теперь самое время ругаться с диспетчером", - решил он и двинулся в кабинет, но не доходя остановился. Как звонить, если нет в сети напряжения? Терминал мёртв, шлем мёртв. А телефон...

- Даже если бы я не раскокал его собственноручно об ступеньки, всё равно толку от него шиш, - задумчиво сказал в пространство Ключик, - потому что без питания он не работает тоже. Дурацкое положение.

"И даже более чем дурацкое. Все сети отключены, связи нет, наружу не выберешься. Окончательно меня решили из дому выжить. Как будто нарочно... Постой, Ключик! А и вправду, не Бабичев ли это устроил в отместку? Сидят где-нибудь поблизости его люди, ждут, когда я наружу полезу. Как тут не полезешь? Был бы телефон, только не радиотрубка, а... О! Телефон!" Ключик прихватил в кабинете старый блокнот с выпадающими листками - жёлтый, исписанный вдоль и поперёк, - сунул его вместе с огрызком карандаша в карман и отправился на первый этаж, к Зине. Эбонитовое чёрное чудище в её прихожей обходилось без питания. Ключик снял с рычага трубку, послушал гнусавый гудок, отыскал в блокноте телефон диспетчерской электроснабжения, прокрутил пальцем, сунутым в дырку телефонного диска, первую цифру, послушал щелчки в трубке, но вторую цифру набирать не стал. После серии щелчков - гудок.

- Дурак я, - сказал он в эбонитовую решётку микрофона. - Сто лет уже телефонная станция не понимает пульсового набора.

Сто не сто, но двадцать лет как минимум Резиновая Зина не могла никому звонить. Возможно, она даже не заметила этого, ведь с восемьдесят второго (или восемьдесят третьего?) звонить ей было некому. Бедная Зинаида Исааковна!

- И вдвое не такая бедная, как ты, - сказал себе Ключик, вешая со стуком трубку.

Глава шестнадцатая