Колодезная пыль(СИ)

Валентин вернулся к себе, разыскал топор и ножовку, бодро спустился на нижнюю веранду, но перед лестницей остановился, во двор не пошёл. Что разбить на дрова? Свою мебель портить не хотелось бы, да и какие дрова из современной мебели? Не дерево, одна видимость. Разобрать на доски пол у Резиновой Зины? Тоже как-то нехорошо. Он помахивал топором, стоя перед лестницей, во двор сойти не спешил. "Что такое, Ключик? - спросил себя удивлённо. - Да ты, я вижу, боишься!" Некстати припомнился сон, в котором вооружённый охотничьим ружьём Бабичев выстрелами гонял гражданина Ключко по двору. "Зарою!" - кричал и палил поочерёдно из двух стволов. "Так дела не будет", - понял Ключик и принялся разжигать в себе злобу. Это ему удалось. Бормоча сквозь зубы ругательства, спустился во двор. Вверх не смотрел. Ничего не выйдет, если поминутно, выворачивая шею, озираться - не заглядывает ли в колодец поверх ружейного ствола стрелок. Чем по сторонам глядеть, лучше под ноги. Он стал смотреть вниз и сразу увидел на свежем пушистом снегу следы. От логова Вельзевула тянулась цепочка, начиналась у подслеповатого оконца со свёрнутой на сторону форточкой. Вела к свежей могиле. Кошка. Возле могилы Василия была проталинка, от неё следы вели обратно.

- Ночка! - негромко позвал Ключик. Гриб с ружьём вылетел из головы, страх соскочил, и главное - стало понятно, где взять дрова.

Замок, врезанный в дверь пристройки, не заслуживал доброго слова, ломать его не пришлось. Топор в щель, лёгкий нажим - и готово дело. Дверь крякнула, подалась.

- Ночка! - ещё раз позвал Валентин Юрьевич, стоя на пороге вельзевулова логова.

***

В пристройке ему довелось побывать до этого один лишь раз, в детстве. Токарь Петров, вернувшись с очередной партийной конференции, неожиданно пригласил Ключика-старшего поговорить. Чтобы не пришлось пить, Юрий Александрович взял с собою шестилетнего сына. Поэтому ли, или по иной причине, разговор не вышел. Чего хотел от отца функционер опальной партии, шестилетний Валя не понял, да и сам визит запомнил смутно: всё время потихоньку осматривался, ища в пристройке токарный станок. Всезнающая Зинаида Исааковна Гольц рассказывала соседям, что у токаря Петрова есть персональный станок с гравированной табличкой, и что никто, кроме самого Петрова, не смеет на этом станке работать. Мол, изредка, когда возвращается Петров с партийного съезда, подходит он к своему персональному рабочему месту и выполняет дневную норму. К великому сожалению Ключика-младшего, ничего похожего на токарный станок в пристройке не обнаружилось, шикарная мебель в те времена его не интересовала, хорошо запомнилась двуспальная кровать, и то потому только, что размерами поражала воображение. Не одного токаря могла вместить, по меньшей мере десяток. Не кровать - теннисный корт, удивительно, как прошла в двери. Как прошла, так и вышла. Петров съехал за город, в особняк, по утверждению Резиновой Зины. Долгое время пристройка стояла пустой, потом в неё вселился... Нет, не вселился, не въехал, а загадочным образом возник Вельзевул, которого Зина в глаза величала Гариком, а за глаза - не зло, уважительно - жуликом и жучком.

***

- Ну-с, что здесь у нас? - спросил, чтобы подбодрить себя, Ключик. Приступил к осмотру.

Исчезнувший при загадочных обстоятельствах Гарик-Вельзевул ухитрился прихватить с собою мебель и вещи - две комнаты, кухонька, прихожая и прочие помещения были удручающе пусты. В прихожей, где у нормальных людей зеркало, косо висела обёрнутая бумагой пенопластовая доска с пришпиленными записками. Имена, телефоны, обрывки каких-то документов, похожих на ведомости или накладные. Кое-какие записи, очевидно самые ценные, сделаны были прямо на доске. Почерк Вельзевула напоминал колючую проволоку, рукописная цифирь страдала пляской святого Витта. Ничего из записей сходу не разобрав, Ключик направил стопы в комнатушку, где раньше стояла гигантская кровать. Именно в этом помещении было окно с покосившейся форточкой, а значит, овдовевшую кошку следовало искать там. Кошки Ключик не нашёл, зато понял, откуда она приходила и куда уходила. У дальней стены доска крашеного пола была отодрана, валялась под окном. Из подполья валил пар, на сырой стене висели безобразные жёлтые сосульки, с них капало во влажную черноту. Сыро было в комнате, как в бане, но не жарко, а промозгло. Валентин опустился на колени, положил топор и пилу рядом и заглянул под дощатый настил.

Кирпичная кладка разворочена, в проломе под нею серое жерло железобетонной трубы - аркой. Конечно, будь Валентин Юрьевич котом, он запросто смог бы спрыгнуть в тоннель, да и оттуда в покинутое Вельзевулом логово мог запрыгнуть очень даже просто.

- Эй! - крикнул Ключик, тяня шею.