Колодезная пыль(СИ)

Ключик потерял волю к сопротивлению. Его поволокли на второй этаж - безропотно подчинился. Его спрашивали: "Что это? Как это надевают? Это едят?" - он отвечал, давал примерить, показательно ел. В какой-то миг ему показалось, что его самого хотят взять в эксклюзивную аренду обе японки, но обошлось. Его задёргали переводчики, наперебой требуя пояснений, он в ответ нёс полную чушь. Обваленную штукатурку в квартире Зайцев назвал последствиями Второй Мировой, газовый камин отнёс к девятнадцатому веку, пианино окрестил роялем - врал не злонамеренно, просто от растерянности. Когда туристы разбрелись по гостиной, уважительно рассматривая развешанную по стенам отцову мазню в дешёвых рамах, он счёл миссию выполненной и устроился на отдых в антикварном кабинетном кресле, но не тут-то было.

- Это для продажи? - спросил через переводчика американец, указывая на "Танец" Матисса, скопированный отцом для собственного удовольствия.

Ключик внутренне содрогнулся и нелюбезно ответил:

- Нет, это экспонат.

- А это? - спросил американец, тыча пальцем в статуэтку Дона Кихота.

- Нет! - нервно выкрикнул Ключик и вскочил. Распродажа - это слишком.

- Могли бы позаботиться о сувенирах, - попенял ему кожаный переводчик.

- Су-вэ-ни? Су-вэ-ни? - наперебой защебетали японские туристки, указывая на синюю щербатую тарелочку, спрятанную под стеклом, в ногах у рыцаря печального образа.

- Продайте им что-нибудь, иначе не отвяжутся, - посоветовал переводчик с японского. - Из посуды, из книг...

"Из посуды? Из книг? - Ключик окончательно растерялся, кинулся к полкам. - Синюю тарелочку продать?.. Оккупанты. Захватчики". Туристы галдели за спиною, обсуждая, что бы они хотели получить в качестве сувениров. Валентин Юрьевич трясущимися руками отодвинул стекло и синюю тарелочку сунул во внутренний карман куртки. Но всё ведь не спрячешь! Налетят, как саранча, не только вещи, хозяина дома растащат на сувениры. Заберут в плен печального рыцаря с кукольным мечом, книгами истопят печку-капиталистку. На пианино станут бренчать чёрт знает что, снимут со стены Матисса и в гостиной устроят пляску. Обдерут с камина изразцы, утробу дома растащат по кирпичику. Не отвяжутся. Что им продать? Книги?

- Что-нибудь из книг? - шёпотом предложил Ключик поводырю японских туристок.

- Пойдёт, - согласился тот. - Им всё равно, что покупать. Книги даже лучше, напишете что-нибудь на обложке.

- Автограф? Но как же...

Переводчик его больше не слушал, вступил в переговоры с гостями, к каковым переговорам вскорости подключилась и американская сторона. Конференция закончилась быстро, постановили, что гости могут приобрести что-нибудь русское, по вкусу. Возникло одно затруднение - высокие стороны плохо ориентировались в литературе. Одна японка считала, что Маркс - русский писатель, другая мечтала приобрести для своей домашней библиотеки что-нибудь из русской классики - лучше Чайковского, "Щелкунчика", если есть. Мстительно подсунув японским гостям на выбор "Цусиму" Новикова-Прибоя и двухтомник Далецкого "На сопках Манчжурии", Ключик занялся американской четой. С теми было проще. Они спросили, нет ли "Лолиты", потому что Достоевского уважали и даже любили. В общем, он им нравился. Ключик, поджав губы, чтобы не улыбнуться, кивнул и достал с полки "Преступление и наказание". Потом, поразмыслив, всё же извлёк на свет божий "Лолиту". Через переводчика пояснил, что "Лолита" вот, а то, что в этом томе, происходило раньше.

- Приквел, - сказал американец.

Стоило ли с ним спорить? Всё равно по-русски он не понимал ни слова, и, судя по всему, учить язык не собирался. Ключик написал пару тёплых слов американским друзьям, расписался и за Фёдора Михайловича, и за Владимира Владимировича, а чтобы не мучили угрызения совести, денег за книги не взял. Сказал, что можно забрать бесплатно, на память о знакомстве. Восхищённые широтой русской души гости долго благодарили. Валентин Юрьевич растрогался, и японским красавицам, всё ещё выбиравшим между Цусимой и сопками Манчжурии, сообщил, что они могут забрать то и другое в подарок.

- Аригато, домо аригато! - Обе кланялись; первая прижимала к груди второй том Далецкого. Первый том и "Цусима" достались другой.

"Домо аригато, - натянуто улыбаясь в ответ, думал Ключик. - Спасибо этому дому. Ну что, долго ещё надо мной будут измываться? Причастились к русской культуре, господа? Пора и честь знать. Надеюсь, они не заставят меня спеть или сплясать?" Музыкальных номеров не было в программе экскурсии; хмурый японский переводчик поглядывал на часы, кожаный его коллега тоже стал проявлять признаки утомления. Он и подал сигнал к отбытию, в немногих словах выразив хозяину дома благодарность от лица клиентов - за гостеприимство. Группа двинулась на выход. Гостеприимный Ключик, поразмыслив, решил, что стоит всё-таки их проводить, - убедиться, что убрались. Выждав с минуту, спустился во двор. Гадко ему было, непонятно даже - почему. Казалось бы, принимал гостей, общался, книги им подарил. Что здесь плохого? Должно быть приятно. А было так гадко, словно мылом накормили.