Колокола

Иван. А я сушей уйду. Вместе с вами. На запад. Я солдат двух войн: мировой и гражданской. «Георгия» имею. Небось и тут сгожусь. Буду у вас «сыном полка».

Лейтенант. Скорей уж «дедом полка».

Иван. Винтарь лишний найдется?

Лейтенант. Лишнего оружия у нас хоть отбавляй. С боеприпасами хуже.

Иван. Хороший солдат даром зарядов не тратит!

Вбегает дежурный с криком «Фрицы!». Все бойцы кинулись по своим местам. Иван впервые воевал, закутанный в одеяло.

Затемнение.

У РАХМАНИНОВЫХ

Сцена в концертном зале в Нью-Йорке. Рахманинов в безукоризненном фраке, стройный, подтянутый, сидит за роялем. Звучит Прелюдия ре-минор. Прозвучал последний аккорд. Рахманинов с усилием поднялся, сделал шаг вперед, наклонил голову и схватился за поясницу. Мертвая тишина. Спустя несколько секунд раздался голос из зала: «Браво, Рахманинов!» За ним раздался еще один: «Брависсимо, великий Рахманинов! Слава!!!» Последовала буря аплодисментов.

Ведущий (перекрывая овацию). По залу раздавались голоса лучших людей века, среди них: Леопольд Стоковский, Артур Рубинштейн, Томас Манн, Ремарк, Бруно Вальтер, Орманди, Крейслер, Бруно Франк, Стравинский, Теодор Драйзер, Добужинский, Яша Хейфиц, Генрих Манн!

К ногам Рахманинова упал букет белой сирени. Аплодисменты стали затихать. К Рахманинову подбежал журналист.

Журн. Спасибо, мистер Рахманинов. Вы настоящий человек!

Рахм. Вы можете дать мое заявление в вашей газете? Пишите. Весь сбор от моих концертов пойдет в фонд Красной Армии. Я призываю всех честных американцев, своих соотечественников, живущих в Америке, всех людей доброй воли оказать посильную помощь воинам Красной Армии, отстаивающим Сталинград.

Журн. Ну и характер! Больше ничего не будет?

Рахм. Все остальное не важно!

Журналист выходит. Вбегает Наталья Александровна.

Наташа. Сережа, какой триумф!

Рахманинов вручает ей букет сирени.

Рахм. Фея Сирени — это Федюшин — генеральный консул Советского Союза.

Наташа. Сережа, почему ты схватился за поясницу?

Рахм. В самом деле? Я и не заметил!

Темнота.

БЛИНДАЖ

Усталые, потные, грязные, многие забинтованные бойцы ужинали.

1-й солдат. Сколько я этого горохового пирея сожрал… На всю жизнь музыки хватит.

2-й солдат (с забинтованной головой). Ты, видать, долго жить собрался?

1-й солдат. До самой смерти!

Лейтенант. Не раскупоривайтесь, ребята, и чтоб оружие под рукой. Он скоро опять пойдет!

2-й солдат. Когда он угомонится, дьявол!

1-й солдат. Когда мы его угомоним.

2-й солдат. Покрутите, товарищ лейтенант, может, чего поймаете!..

Лейтенант крутит трофейный радиоприемник. Шум, свист эфирных звуков… И вдруг тихий женский голос:

В жизни счастье одно мне найти суждено…
Это счастье в сирени живет…

2-й солдат. Оставьте это, товарищ лейтенант.

На зеленых ветвях, на душистых кистях
Мое бедное счастье цветет.

2-й солдат. Душевно!

Иван. Рахманинов! Сергей Васильевич! Старый друг!

2-й солдат. Ври, да не завирайся, сын полка! Какой он тебе может быть друг?

Иван. С самых молодых юных лет. Мы с ним одну девушку любили, она после моей женой стала.

2-й солдат. Отбил у Рахманинова бабу?

Лейтенант. Ладно травить! Он — Рахманинов — гений, а ты кто?

Иван. Крестьянин, потом солдат, потом колхозник, потом лес валил, после помощником на катере ходил, теперь обратно солдат. Мы в Ивановке оба жили, это на Тамбовщине, он в барском доме, я — при кухне, каждому свое. А Марина все-таки мне досталась. Правда, ненадолго, померла от рака.

1-й солдат. Что-то неинтересное ты сегодня травишь, сын полка. Повеселее чего не придумаешь?

Иван. Я вам не циркач!

По радио лейтенант поймал тихую музыку, все замолчали, слушают.

Ушастый боец. Расскажите про Рахманинова.

Иван. Зачем тебе брехню слушать?

Ушастый боец. Вы правду говорили. Я тоже учился музыке.