Под «25 причинами целоваться» висит на гвоздичке ещё одна вырезка, бомбочка против святости наших женьшених.
……………………………………………………………
Хоть оно и говорят, с красивого лица воды не пить, а я и мёду пивал!
А вместе с тем и тревожусь.
Ночами дёргаю бессонье своими тошными догадками.
Винцом же от моей пованивает!
Неужели со встречи всё запах держится? Мы ж больше после того первого вечера ни грамма не прикупали.
На работу моя маракуйя не устраивается. Знай всё баклушки сшибает да хулиганистый романсьё напевает «Без обмана нет романа».
Заведу говорилку, у ладуни у моей готовые слова:
— Не тупи! Мой бугор Цукерсекс соображает, куда прилепить с барышом. Не торопи лошадку. Врубинштейн, брателло?
А между тем шила в мешке не утаишь. Наружу лезет.
Стороной мне телеграфирует наш вседеревенский ТАСС: ротозиня, твоя козебака запала на выпивку! Жуткая лебедянь! Повело кобылку на щавель! Ёшки-переёшки! Как ты это допустил? Где ты был? В коме? Докатиться до такого… Твоя паханка заточена под жестокий разлюляй.[99]
Ну там бы хоть потиху, вполупотай… А то ну на полный замах! Весь же твой хрусталище на портвяшок пихнула! За таковущие бякости ты б подвоспитал… подштопал бы малешко рваное поведение своей пьяной клюшки… Сам не можешь?— Дрессировке она не поддаётся…
— Тогда упакуй её как подарок в красивую коробочку, перевяжи сувенирной ленточкой и отправь на довоспитание её марксам![100]
А лучше… Бежал бы ты от этой милуши со скоростью звука!У меня весь чердак навпрочь был забит этим лихим хрусталём: банками из-под вареньев и компотов. Проверил — порожняк мой весь усвистал. На гордом сижу я нуле.
Что же делать бедному крестьянину? Метать красную икру баночками?[101]
Замешивать разборку с отоваркой?[102] Закатить по полной программе вампиреллу? Или просто почитать ей ботанику? Да ну её… Поезд ушел, молоко сбежало… Хоть я за ней и «всё зрил, всё зрю, всё зря»! Поздно копать колодец, когда хата уже горит. Я матильде ни полслова. А шут с ним, с хрусталём! Моя ж сексокосилочка всего хрусталя сто́ит!Пропадай хрусталь! Абы раздрай не влезал между нами.
И я приподзакрыл глаза на её политуризм.[103]
И по-прежнему каждое утрецо весело выдавал своей кларе целкин на королевский обед по рублю семьдесят.