Колокольчики судьбы

Главная медсестра недоуменно подняла брови, опустила уголки губ и стала похожа на оскорбленного раскормленного кота, которому вместо сметаны подсунули известку.

– Дежурствами?… – неуверенно повторила она.

– Да! – подтвердила Катя, грозно упирая руки в бока. – У меня дежурство двадцатого и я на другой день не согласна!

– Да, пожалуйста, – чуть помедлив, ответила Зинаида Михайловна.

Она уже закрыла шкаф, подошла к своему столу и подвинула к себе кресло, собираясь сесть.

– Ни с кем меняться не буду! Я дежурю только двадцатого и только с Гольцевым, – продолжала громко твердить девушка, сурово сдвинув брови.

– Не хотите – не меняйтесь, – недовольно передернула плечами старшая медсестра.

Она раскрыла журнал дежурств и заскользила пальцем по строчкам.

– Вот ваша фамилия стоит двадцатого.

– И никто не хотел поменяться? – уточнила Катя, несколько обескураженная своей легкой победой.

– Никто, – сердито подтвердила Зинаида Михайловна, захлопывая журнал.

Она уже полностью справилась с неловкостью и снова была хозяйкой положения. Отодвинув журнал, она повернулась к завхозу, больше не обращая на девушку никакого внимания.

– Так когда вы пришлете плотника, Игнат Спиридонович?

– Тогда я пойду?… – негромко пробормотала Катя, направляясь к выходу.

Ей никто не ответил. Завхоз и главная медсестра уже погрузились в обсуждение хозяйственных проблем.

"С чего я взяла, что он будет обрабатывать Зинаиду по поводу моего дежурства? – смущенно думала Катя, закрывая за собой дверь, и поправила себя: – Хотя он ее несомненно обрабатывал, только в другом смысле…”

Она невольно хихикнула, вспомнив растерянное выражение лица главной медсестры, когда она ворвалась в ее кабинет.

"А что, неплохая пара получится. Оба вроде не женаты, и возраст подходящий. Может, у них первый поцелуй намечался, а я тут влезла со своими дежурствами!"

Она еще поулыбалась, перебирая детали нечаянно увиденного, и вздохнула. Так приятно было думать, что вокруг происходят понятные человеческие слабости, а не шпионские провокации международного масштаба, которые могут изменить мир.

Но в хорошем настроении она пребывала недолго. Хорошо, пускай завхоз ни при чем, и ей удалось заранее предупредить Зинаиду Михайловну, что в другую ночь она дежурить не собирается, но остаются ведь еще внезапно поменявший к ней отношение Гольцев, торжествующая Алла Николаевна и что-то скрывающая Валечка? Похоже, что за всем этим стоит Одинцова, но в чем загвоздка – непонятно.

Катя снова погрузилась в мрачные размышления. Злобная красотка с самого начала хотела отвадить ее от Гольцева, и в конце концов ей это удалось, но зачем? К тому же, во время завтрашнего ночного дежурства они останутся с ним вдвоем на весь роддом. Хочешь – не хочешь, а придется общаться, потому что работу никто не отменял. И что такое секретное Одинцова поведала медсестре Валентине, что та изо всех сил скрывает?

Девушка тяжело вздохнула. Одни вопросы и никаких ответов. С угрюмым видом она остановилась у окна: спина сгорблена, лицо – несчастнее некуда, и незаметно для себя принялась разрывать на кусочки подвернувшийся под руку лист герани. Горький запах растения усиливал ее невеселые мысли.

– Случилось чего? – раздался негромкий голос у нее над ухом.

Погруженная в глубокие раздумья, девушка не сразу поняла, что обращаются к ней, а поняв, изумленно округлила глаза. Один из объектов ее мрачных мыслей, Валя Краснова, стояла перед ней и участливо заглядывала в глаза.

– Задумалась… – неуверенно промямлила Катя, пытаясь вернуть на лицо приветливую улыбку.

Валечка пытливо изучала ее круглыми голубыми глазами и многозначительно улыбалась.

– Че, втюрилась, да? – понятливо усмехнулась она, лукаво прищурив левый глаз.

– Кто? – не поняла Катя.

– Ты, кто же еще! – улыбка медсестры стала еще шире.

– В кого? – снова не проявила сообразительности Катя.

– Да ладно тебе скрываться-то, – Валечка укоризненно покачала головой. – Вся больница знает, что ты за Андреем Поликарповичем бегаешь. Я сначала не верила, думала врут. Он же для тебя старый больно, а сегодня сама слышала, как ты у Зинки кричала: "Только с ним буду дежурить!"

– Д-да? – только и смогла сказать ошарашенная девушка.

Валентина наклонилась к ней поближе и заговорщически прошептала:

– Только не светит тебе ничего!

– Не светит? П-почему? – машинально спросила Катя.

– Потому, что он в Одинцову влюблен, – весело поведала голубоглазая хохотушка. – Мы с ней сегодня дежурили, и она сама мне сказала.

Катя лихорадочно собиралась с мыслями. Гольцев влюблен в Одинцову? Сама сказала? Это у них легенда такая для посторонних?

– Он что, ей в любви признался? – слабым голосом проблеяла она.

Даже не пришлось изображать растерянность, она и так ясно отражалась на ее лице.

Валины глазки заблестели.

– Конечно, – радостно воскликнула она. – Он долго стеснялся, потому что она такая красавица, а он толстый лысый и мелкий, но вчера наконец набрался смелости и признался.

Валино лицо приняло мечтательное выражение. Она представляла себе Андрея Поликарповича на коленях перед величественной Одинцовой