Колокольчики судьбы

– Какая, к черту, Краснова? – возмущенно кричал в ответ Борейко. – А?… Ну да, Валька!… Жена с ночной смены вернулась, сказала, что встретила ее мать, и та просила передать на работе, что она заболела. Я и переда…

Завхоз внезапно застыл с открытым ртом. Глаза его округлились до размера теннисных мячиков.

– Постойте, – произнес он севшим голосом. – Вы сказали, что ничего не знали про молоко?…

На Игната Спиридоновича было жалко смотреть. Он был раздавлен несправедливостью судьбы. Мало того, что заявился претендент на деньги, к которым он привык уже относиться, как к своей тайной личной собственности, устроил погром в доме и спровоцировал скандал с женой, так он еще по собственной трусости и не разобравшись в ситуации отдал этой девчонке свою законную добычу. Бледный Борейко обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону, закатив глаза к небу и горестно подвывыя.

– Вы не знаете, что означают Валины "два бидона”… У вас свои бидоны… – расстроенно поняла Катя и, тяжело вздохнув, привалилась к дверному косяку. Надо же было так промахнуться!

Митяй с сочувствием посмотрел на девушку. Внезапно со стороны дивана раздался презрительный смешок.

– Почему не знаем? Знаем.

Катя встрепенулась и с надеждой вскинула глаза на Клавдию.

– Вы.. Знаете?… – она боялась продолжить фразу, впившись напряженным взглядом в жену завхоза.

– Конечно. Кто же не знает про Вальку-два-бидона, – снова усмехнулась женщина, снисходительно глядя на Катю. – У нас все про нее знают.

Она удобно откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу, нисколько не смущаясь своей помятой ночной рубашки.

– Валька клиентуру поставляет своей тетке на подпольные аборты, – спокойно пояснила Клавдия. – Два бидона – это кличка ейная.

Она выставила локти перед грудью, наглядно показывая пышный бюст медсестры Красновой.

– У нее с четырнадцати лет это хозяйство во-о-от такое! Отсюда и прозвище. Аборты запрещены, поэтому они прячутся и только на верные слова отзываются. Постучишь, скажешь "два бидона" – и ясно, что ты не из милиции, а от Вальки.

Завхозова жена понимающе кивнула девушке.

– Тебе, что ли, на аборт надо?

– Мне? – изумилась Катя и отрицательно замотала головой. – Зачем? Нет!

– А для чего бы еще тебя Валька к Миловановой на Овражную отправляла с нужными словами? – резонно возразила Клавдия.

– На Овражную?… – завороженно повторила девушка и нахмурилась. – Но они меня не впустили, а потом вообще заперли и сбежали!

– Ну, не знаю. Может, не вовремя пришла? – равнодушно пожала плечами собеседница.

Катя судорожно перебирала в памяти все предшествующие события. С чего все началось? С того, что Валечка обещала рассказать о чем они секретничали с Аллой Николаевной. Многозначительно вращая глазами она велела чтобы Катя для этого пришла на Овражную улицу. И сказала она это после того, как Катя своим неопределенным мычанием согласилась с ее же утверждением, что у нее с Гольцевым был роман в Минске. Роман. Вот оно что! Валечка сделала вывод, что она беременна от нелюдимого доктора и решила помочь с абортом. Но если речь шла об аборте, то почему ее заперли в кладовке, когда она пришла?

– Как вы сказали зовут ее тетку, которая аборты делает? – среди Катиных спутанных мыслей забрезжила смутная догадка.

– Милованова. Нина… Отчество запамятовала… – наморщила лоб Клавдия.

– Осиповна?… – подсказала девушка дрогнувшим голосом.

– Точно, Осиповна, – подтвердила хозяйка.

– Тогда я знаю, почему меня не впустили… – расстроенно пробормотала Катя.

Нина Осиповна Милованова тоже работала врачом в их роддоме и присутствовала при Катином знакомстве с отделением, когда Рогожский дотошно допрашивал Катю, не собирается ли она рожать. Она знала, что никакой аборт девушке не нужен и, увидев ее на пороге своего подпольного кабинета, испугалась, что та явилась для того, чтобы сдать ее в милицию.

Черт! Катя с досадой хлопнула себя ладонью по лбу. Если бы не эта глубокая погруженность в поиски вражеских агентов и скрытого смысла обычных слов, она бы сразу догадалась о чем говорит медсестра. Ну конечно! Что больше всего волнует Валечку? Любовь и женихи, свои и чужие сердечные дела. Красотка Одинцова наверняка во время дежурства выпытала у нее про подпольные аборты и предложила свои услуги в этом деле, она ведь тоже гинеколог, как Милованова. И про Гольцева она медсестре не солгала, что замуж за него хочет выйти…

"Боже мой, какая я дура!" – чуть не застонала от обиды девушка.

Валечкины бидоны, пропади они пропадом, и это дурацкое совпадение с завхозом, укравшим молоко, сбили ее с толку и так далеко увели от настоящей цели! Теперь совершенно ясно, что эта троица ни при чем, а главный злодей, Гольцев, может быть в этот самый момент творит свои черные дела, пользуясь Катиным отсутствием в роддоме. Какой ужас! Надо скорее возвращаться на работу.

Все эти мысли вихрем пронеслись у нее в голове.

– Извините еще раз. Спасибо, – торопливо пробормотала она, обводя горящим взглядом окружающих. – До свидания!