Колорады

С помощью своего высокопоставленного отца молодой повеса легко ушел от правосудия, откупившись не только от следствия, но и от мамаши девочки. Дело не дошло даже до суда. Партизан еще больше возненавидел свою бывшую сожительницу, не обратившуюся к нему за справедливостью, и дал себе зарок — отомстить за искалеченную дочь во что бы то ни стало. Главным объектом своей кары Партизан определил отца ушедшего от наказания стритрейсера. Папенькиного сынка буквально за уши вытащили из «предвариловки». Ошарашенный сосунок впоследствии никак себя не проявил, все уладили адвокаты. Со следователями, с мамой дочки. Но не с Партизаном.

За помощью Партизан ни к кому не обращался, «пинкертоны» не потребовались. Фигуры его обидчиков считались медийными. Папа сынка-гонщика владел самой крупной страховой компанией в Одессе. Имел репутацию кидалы. Не в прямом смысле. В страховом. Крупные кидалы обычно становятся политиками. Так оно получилось и с этим нуворишем. Он числился еще и депутатом.

Партизан разузнал все о проходимце. В том числе и его любовь к покеру. Похоже, не меньшую, чем у его теперешнего визави, проклятого американца-картежника с бобриком на квадратном черепе.

За покерным столом одесского олигарха обычно собирались владельцы судоходных компаний, портов, банкиры, чиновники, ну, и очень редко — легализовавшиеся криминальные авторитеты. Рафинированные и вылизанные, словно мармелад. Так, через «древние связи», Партизан напросился на крупную игру и отправился в Одессу вместе с Малевичем.

С «фраерами» из местных банкиров виртуоз карточного дела Малевич легко бы справился и в одиночку, но разорить обидчика нужно было до нитки. А значит, нужен был более изощренный план. С элементами импровизации, легко трансформирующийся и почти фантастический.

«Позорные фуцены» чувствовали себя хозяевами жизни и ровным счетом никого не боялись. У них все было схвачено. От местных бандосов до ментов. Именно поэтому Партизан посчитал не стыдным, а даже обязательным «впарить фуфло» всем этим нарциссам, преподать им урок. И напоследок, на десерт, преподнести основное наказание — возмездие нищетой для главного объекта.

Его менее удачливый партнер тогда вышел из зоны, а Партизан встретил его по-людски…

— Алло, ты чего звонишь, Партизан? Я только вышел по кассации твоими молитвами. И ты тут как тут… Или опять меня в самое пекло? Подставишь под раздачу, для тебя привычную? — удивился партнер.

— Значит, ты нужен, раз я тут как тут! И признай, что твои ни в чем не нуждались, пока ты шконку давил.

— Это признаю. Благодарю. Тебе повезло, кстати, причем трижды — во-первых, я не сдаю корешей, во-вторых, мне вернули мой телефон, и третье — у него не села батарейка! Наверное, им кто-то пользовался, пока я сидел, а в благодарность мне его подзарядили.

— Чувство юмора на месте. Значит, все в порядке. Сейчас все расскажешь не по телефону! Я у ворот «кичмана».

— Ты здесь? Как здесь? Ты встречаешь? А, это твой алчный поганец-адвокат поведал, что я сегодня выхожу? За те деньги, что ты ему заплатил, я б лучше весь срок отмотал, что мне шили. Пройдоха. Он должен был избавить меня и от твоей навязчивой опеки!!! Ты ж точно меня в ад решил послать. Так ведь?

— Давай тет-а-тет… Не по телефону…

Из ворот СИЗО в этот день вышло трое, но только одного встречали на лимузине. Профессор покера по кличке Малевич не имел ничего общего с черным супрематическим квадратом однофамильца, предпочитая простейшей геометрии прикладную математику, особенно систему Мартингейла. При этом он прекрасно знал ее уязвимость. Поэтому всегда играл в кредит, предпочитая неограниченный, и требовал не лимитировать ставки. Малевич сам не рисковал, но во времена расцвета гемблинга мог нарисоваться в каком-нибудь игорном доме со слабой службой безопасности и применить свои знания за столом с самыми крупными ставками, играя по методу Даламбера. Он мог «хлопнуть» казино. И унести деньги. Ведь в друзьях у него был сам Партизан. Авторитетнейший смотрящий по всей округе. Именно он встречал его у ворот на пропахшем нафталином лимузине.

— Трава позеленела, а ты все на зимних шинах, Партизан.

— Ничего, до Одессы мягче будет ехать. Погуляешь в Аркадии, на Дерибасовской. Завтра игра.

— Так вот зачем я тебе понадобился.

— Ты легенда покера, хоть и криминальная. Гарантирую, публика будет правильная. Тебя все помнят по турнирам. Ты звезда. Иначе я бы вряд ли втюхал тебя тревожным фраерам. Словно импресарио. Они согласились даже на заведомый проигрыш, лишь бы глянуть, как ты их обчистишь. Будет обыск. Разденут до трусов. Ничего не спрятать. Так что придумаем что-нибудь поумнее.

— Если я один раз оказался на обложке узкосегментного издания про казино, это не значит, что это кто-то запомнил.