Кольцевой маршрут

— Тут… Слышь-ты, тут просто фарш какой-то. Щас… А нет, моргает… живая…

— Тащи сюда.

Голоса доносились из далекого космоса. Чёрная дыра ширилась на глазах… ещё миг и затянет полностью. Пот лил по моему лицу, но я не замечал этого, целиком сосредоточившись на моменте, когда в дверях покажется Ури.

Наконец, он показался.

С пустыми руками, но блуждающим взглядом.

— Там это… — объяснил он. — Полный хандык. Похоже, он их резал. Ножи натёртые, аж блестят. А эта лежит на верстаке… Или как называется такой стол для того, чтобы пилить? Она к нему привязана. Надо отвязать-принести?

— Надо ли? — задумчиво переспросил Полли.

Он обращался ко мне. Мы опять были в Эдеме. Или нигде. Под сверкающим глазом солнца наливались плоды, в щебетании райских птиц слышались отзвуки смеха, молодые львы караулили дичь, а этот мстительный фавн — белокурый архангел «Ультрас» — хотел развернуть рельсы, чтобы исправить непоправимое.

— Пожалуйста, — произнес я.

Но он не услышал.

— Ури, в сарае есть горючка?

— Найдется. Там в углу канистра — типа с олифой или бодяга какая-то. Может, даже на спирту. Если плеснуть, хорошо займётся.

— Так плесни, — разрешил Полли, — а потом дай зажигалку.

— Пожалуйста, — взмолился я, зная, что он опять не услышит. Воздух омертвел и свернулся кольцами вокруг нас, замыкая прошлое и настоящее в единый круг, где всё повторяется и никто не совершает ошибок. Ледяная капля пота ожгла шею, и словно замкнула бездействующий электрический контур — правая ступня шевельнулась.

И не только она.

Сосредоточившись на кончиках пальцев, я ощутил покалывание. Кисть двинулась сама — осторожно, вслепую — извилисто проникла в карманную щель и подушечки пальце упёрлись в твердое: нож из фальшивого янтаря!

— Пожалуйста!.. Франхен беременна…

— Что?!

Вот теперь он услышал.

* * *

Где-то над Айххорном пророкотала гроза.

Ветер усилился и посвежел.

— Что ты сказал? — уточнил Полли. Нахмурившись, он пристально глядел на меня, будто пытаясь разгадать математический ребус.

— Беременна. Ждёт ребёнка.

— От тебя?

— Да, чёрт! Не от Святого же Духа!

Ури хмыкнул, и его напарник тоже издал какой-то звук, но Полли был неподвижен как путник, сраженный молнией. Он не мог уяснить. Небо громыхнуло опять, как древнегреческий хор в трагедии: сама природа грозилась на нас кулаком.

— От тебя… Ты что — совсем рехнулся?

Вероятно, что так.

— Я скажу, где спрятан камень и всё остальное тоже, только…

— Конечно, скажешь, — бешенство свело его челюсти, и речь стала невнятной. — Разумеется, скажешь! Но ты-то чем думал! О чём?

— Не твоё дело.

«И никого из вас», — мог бы добавить я. Я видел специалистов по расовой гигиене; их брахицефальные лбы, боевые резцы и выпяченные подбородки выдавали главную тайну природы, заключенную в пословице: «Каково эхо, такова и конюшня».

Очередной раскат грома заставил землю подпрыгнуть.

— Кончаем? — нервно предложил Ури. — В два счёта, и я чиркну. А?

— Подожди.

— Сейчас опять ливанёт…

— Заткнись!

По его лицу бродили тени, выпячивались желваки. Бугры мышц надувались под кожей, как стая обезумевших змей — смотреть на это было неприятно и страшно. Казалось, что оболочка вот-вот надорвётся и оттуда выползет что-то иное. Другой человек.

Наконец, он принял решение.

— Ты знаешь, где он хранит свои вещи?

— Это не одно место. Кубленштрассе, аптека и парикмахерская — цоколь, белая дверь рядом со стеклянным шкафом. В подвале есть встроенный сейф, за холодильником.

— А другое?

— Администрация, центральная площадь, двухэтажное здание. На первом этаже есть индивидуальный склад — железная дверь. В Альбигене он проживал под именем Кунц. Сторож вам ни к чему, ключи висят в пожарном шкафчике, под часами.

— Камень там?

— Или там, или дома.

— А если нет?

Я заставил себя встретить его немигающий взгляд:

— Тогда ты вернёшься.

— Точно, — сказал он так же замороженно, как и до этого, а спрятанный человек бился и бился под кожей, и я вдруг вспомнил, что настоящее имя Полли — не Полли, а Отто, так значилось в метрике. У меня тоже имелась такая — плотный и серый кусок картона ещё старого образца: линованная пропись и штемпель с орлом, несущим в лапах восхитительно острый солярный крест.

Знак нашей избранности.

В небесах повернули крантик. Ледяная капля спикировала на лоб, и в шум леса вторгся редкий, размеренный стук.

— Жди здесь, — приказал Полли.

Как будто у меня был выбор.

Он встал, резко и по-разбойничьи свистнул, и спустя мгновение поляна опустела.

А ещё через мгновение её накрыла тёмно-сизая, прозрачная пелена.

Начался дождь.

Глава 21. Untergang

Гуттаперчевый итальянец, «Человек-Змей» Энрико Скарлацци умел освобождаться от любых замков за девять с половиной секунд. Максимум десять. Однажды он слегка замешкался, и демонстрационный маятник снёс ему голову под вой и неистовство публики, оставив молодой вдове ужас и боль непоправимой утраты.

Хорошо быть фокусником!

Первая жменя времени прошла абсолютно бездарно. «Drei, zwei, ein… Auf!» Порох подмок, и всё, чего я добился, — так это того, что земля и небо поменялись местами.

Теперь чечётка дождя молотила меня по спине.

— Дерьмо!