Кольцо королевы Фредегонды

– Я тебе еще раз говорю: Богдан врет, значит, виновен. – После чаепития, не принесшего удовольствия, Дмитрий битый час пытался достучаться до Юрия, но все было бесполезно. После слов об алиби Богдана приятель не хотел его и слушать. Он снова сел на своего любимого конька – обвинять первых подозреваемых и дальше не копаться в деле. Его пофигизм и леность, как когда-то сказал ему Нечитайло про коллегу, впрочем, как и карьеризм, являлись визитной карточкой майора, хотя он всегда злился, когда ему об этом напоминали. Однако на деле выходило по-другому.

– Отвали, – Ряшенцев махнул рукой, но Лихута не отставал:

– Совсем недавно ты считал меня хорошим психологом.

– А ты меня хорошим полицейским, раз пригласил сюда, – процедил майор. – Но ради нашей дружбы повторю тебе: в нашем деле ищи того, кому это выгодно. Я честно признаюсь, что не имею понятия, Нечипоренко или Лазебников прикончил Панариных или Виктора, и если все же они, зачем им это нужно. Допустим, оба хотели приобрести Остров, но зачем убивать братьев? То же самое скажу о Богдане… Какой мотив у сторожа убить своего хозяина и его друзей? Он же хочет помочь своему сыну сделать политическую карьеру.

– Не знаю, – вздохнул психолог. – Искать мотив – это не мой профиль. Я лишь могу увидеть, когда человек врет. Нечипоренко и Лазебников не врут, они никого не убивали, и нам незачем придумывать мотивы. А Богдан врет. Его жесты, мимика во время разговора – ну решительно все просто кричит об этом. Он не смотрел в глаза, прикасался рукой к лицу, голос звучал нетвердо, хотя мужчина и контролировал себя. Послушай меня, Юра, этот человек говорит неправду. Зачем ему это нужно – разберитесь с Борисом. Возможно, он и не убийца, но сторож нам лгал.

Ряшенцев взъерошил волосы.

– Да иди ты со своим Богданом. Тут у вас два трупа, которые никак не можем вывезти. Эта чертова связь… Правда, сторож обещает к вечеру приличную погоду. Вроде бы море должно утихнуть ровно настолько, чтобы мы попали в город.

– Я ему не верю, – буркнул Лихута. – И поэтому намерен исследовать окрестности. Тогда, в первый раз, я испугался, но теперь пойду до конца. Если сторож соврал нам один раз, ничего не мешало сделать это и в другой. Ты уверен, что та, другая, дорога действительно размыта и засыпана камнями?

– Если он так сказал, – процедил Ряшенцев. – Я, например, ничего исследовать не собираюсь.

– А тебя никто не просит. – Лихута выглянул в окно. – Дождь действительно кончился, так что дождевик не понадобится. Ну, бывай, я пошел.

– Иди, – Юрий лег на кровать, – а я пока подремлю. Все ведут себя тихо.

– Вот тут я с тобой не спорю. – Дмитрий вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и начал спускаться по лестнице. Ему показалось, что чья-то тень метнулась из коридора первого этажа, и молодой человек, прибавив шаг, выскочил на улицу. Разумеется, на веранде и вокруг никого не было. Дмитрию стало страшно, но он продолжил путь. Камни и хвоя не скрипели под ногами. Пейзаж этого пустынного места напоминал пейзаж возле дома Бориса Дмитриевича – те же высокие сосны с толстыми стволами и изумрудной хвоей, те же голые серые деревья с лишь наметившимися листиками. И серые горы вдалеке. Психолог немного постоял на замшелом валуне и отправился дальше. На его удивление, в чащу вела хорошо протоптанная тропинка. Да, да, именно хорошо протоптанная. И, судя по всему, по ней ходили недавно: на мокрой земле отпечатались следы сапог, причем нескольких. Дмитрий понял это по разным размерам ног, и это обстоятельство его удивило. Сапоги имелись только у сторожа и Ряшенцева, но Юрка отпадал. Остальные прибыли сюда в теплых ботинках. Неужели тут находился кто-то еще? Раздвигая руками ветви, преграждавшие путь, Лихута продвигался все глубже и глубже. Интересно, далеко еще до той асфальтированной дороги, о которой говорили хозяин и Богдан? И действительно ли так размыта земля? По этой тропинке не похоже, что ее размыл дождь. Выстрел прозвучал в тот момент, когда Дмитрий споткнулся о торчавший из земли камень. Наверное, это его и спасло. Пуля просвистела возле самого уха и срезала кору дерева. Психолог пошатнулся и бросился бежать. Вдогонку раздался еще один выстрел. На счастье, кто-то, желавший смерти Дмитрия, снова промахнулся.

– Помогите! – истошно заорал Лихута и припустил еще быстрее, если это было возможно. Спиной он чувствовал: противник гонится за ним. Если сейчас он выбежит на хорошо освещенное место…

– Это ты кричал? – Ряшенцев стоял в самом начале тропинки и держал пистолет. Психолог тяжело дышал:

– Юра, меня хотели убить.

Майор недоверчиво посмотрел на него:

– Хотели убить? Да кому ты понадобился?

– Я говорю тебе, меня хотели убить. – Лихута приложил руку к сильно бившемуся сердцу. – Кто-то дважды выстрелил в меня, а потом пустился в погоню.

По лицу майора он видел: ему не верят.