Кольцо Кощея

Разборки времени заняли очень много – непонятный ковер ни в какую не желал подчиняться нашим желанием и подниматься в небеса. 'Лети', 'коврик поднимайся', 'сезам взлетай…трах-тиби-дох – уноси нас в облака' – все эти команды и куча других остались пустыми словами. Поглаживания и подметание импровизированным веником из наломанных веников тоже не принесли результата. Дошло до того, что нам с Ильей пришло в голову запустить ковер в ручную – как птицы выбрасывают птенцов из гнезда – и мы взобрались на высокое дереве, откуда и сбросили эту узорчатую тряпку. Эксперимент не удался – ковер свалился на землю, даже намеком не подтвердив свое летающее предназначение.

– Уф, – вытер пот со лба Илья, спустившись с дерева, – неправильный ты, Кощей, ковер украл. Наверное, настоящий алхимик спрятал в тайнике.

– Вот шел бы сам и искал настоящий, – огрызнулся я.

– Не ссорьтесь, – попросила Марьюшка. – Я считаю, что ковер тот, просто мы не знаем как им управлять.

– Если мы так и будем его с дерева швырять, то скоро и без такого останемся, – отозвался Илья и вытянул из бахромы длинную и толстую нить. – Вон уже расползаться на нитки стал.

Богатырь дернул обнаруженную нить и…ковер шевельнулся немного разгладив на себе складки. От неожиданности Илья отскочил в сторону прямо с колен, как сидел.

– Стоп, – почти во весь голос закричал я, – дай нитку сюда.

Найденная нить оказалась не одинока – точно такая же выходила из другого угла ковра почти из бубенчика. Когда я потянул обе нити, то ковер пошел волнами и стал идеально ровным, но полететь так и не захотел.

– Так-с, – почесал я кончик носа и завязал на бантик обе нити, – а если сделать так?

Едва узел оказался затянут, ковер преобразился: стал идеально ровным и твердым, словно под слоем ворса была упрятана толстая доска. Кроме этого ковер еще и приподнялся немного в воздух, зависнув над землею примерно на полметра.

– Получилось! – радостно воскликнула Марьюшка и повисла у меня на шее, а потом еще и звонко чмокнула меня в щеку. – Спасибо, Кощей.

– Да чего там, – смущенно потупился я, – оказалось, что сложного тут и нет ничего. Ладно, забирайтесь на ковер и полетели, а то времени потратили много, как бы хозяин не бросился на поиски своей вещи.

Больше всего я опасался, что Илья заартачится опасаясь полета на ковре. Обошлось, зато Топтыгин взял себе эту роль и наотрез отказался забираться на ковер. Когда же мне и богатырю надоело терять время и смотреть на то, как Марьюшка впустую уговаривает лежащего медведя, то мы потащили его силком на борт. Но и тут он учудил: очутившись рядом с толстым, сантиметров в тридцать, дубком косолапый вырвался из наших рук и вцепился в него всеми лапами.

– Топтыжка, хороший мой, – принялась увещевать его Марьюшка, – чего ты дурачишься?

– Урррр-руарррр, – однотонно рычал косолапый, не собираясь отпускать спасительное дерево.

– А может, – почесал в затылке Илья, сдвинув себе на нос шлем, – пусть его? Оставим его тут, если так не хочет с нами на ковер забираться.

– Урррррууууу, – тоскливо завыл-зарычал медведь, косясь то на ковер, то на облака над головою. Впрочем, от дуба не отцепился, наверное, боязнь высоты была сильнее, чем пожелание остаться с нами.

– Не можем мы его тут оставить, – сердито притопнула ножкой Марьюшка, – пропадет он тут. И сам он хочет быть с нами, просто лететь боится. Да, Топтыжка?

Медведь с обожанием посмотрел на свою заступницу и даже попытался дотянуться языком до ее лица, собравшись по-собачьи облизать.

– Надоел мне этот пожиратель меда и малины, – в сердцах произнес я, наблюдая эту картину. – Сейчас я решу эту проблему.

С этими словами я ухватился за меч и замахнулся над медведем.

– Ик, – почти по-человечески произнес короткое слово косолапый и упал в обморок, отпустив дерево.

– Я, вообще-то, – извиняюще произнес я, наблюдая шокированные лица своих спутников, – хотел дерево срубить. А что он там придумал – не знаю.

Не знаю, поверили мне или нет, но косились на меня долго. Даже когда расселись на ковре, Марьюшка расположилась так, чтобы прикрывать собою косолапого. Глупость, конечно, нужен он мне очень.

– Ну, – торжественно обратился я к Илье с Марьюшкой, – готовы к полету?

– Кхе, Кощей, – напряженно сказал в ответ богатырь, – как ты сейчас это произнес, мне сразу же захотелось вернуться обратно на землю и пойти пешочком.

– Поздно, – весело прокричал я в ответ и дернул вверх связанные нити. – Он сказал 'поехали', он взмахнул рукой.

Взяв на себя управление ковром, я немного опасался, что выбранный стиль ошибочен, но все обошлось – связанные нити играли роль повода у лошадей. По крайней мере, поднимался ковер ровно и плавно, всегда находясь параллельно земли, так что нам не грозила опасность скатиться с него. Вот только ветер сильно доставал и влажность – серые облака висели очень низко, и мне приходилось держаться немного выше верхушек деревьев, чтобы не попасть в непроницаемую и сырую муть. От не самых комфортабельных условий у меня почти пропала сонливость, которая мешала на земле.