Кольцо Мерлина

Никакая решетка не могла сдержать эту текучую опасность! Он подбежал к ближайшему кресту, выдернул его из земли, прислонил его к железной решетке и закрыл глаза, молясь.

Он не услышал каких-либо звуков, он просто почувствовал, как блестящая черная масса отступает, съеживается, и чем больше страха охватывало тот чудовищный ужас в подземелье, тем смелее становился Гвальхмай.

Наконец, он открыл глаза. Коридор был пуст. Розовый румянец разливался по небу, а воздух наполнился нежной свежестью. Дул слабый западный ветер, который нес запах моря.

Колени дрожали, поэтому он сел на могильный камень с освященной традицией мыслью дождаться рассвета. Руки болели, и хотя его пальцы ссохлись во время долгого заключения, кольца покрывали их так плотно, что начинали казаться тесными.

Он снял их, оставив только кольцо Мерлина, камень которого выглядел теперь так же, как любой другой драгоценный опал. В растущем свете дня он уже разглядел, что некоторые перстни были очень дороги, украшены рубинами, изумрудами или сапфирами, кое-какие с дорогим бриллиантом, а сами кольца неизменно из чистого, массивного золота самой изящной работы.

Он поискал карманы в балахоне, но не нашел ни одного. Рукава, однако, имели широкие отвороты. Острым краем топора он отрезал один и вывернул его. Получился мешочек, достаточный, чтобы сложить в него кольца. Он оторвал узкую полоску с подола, крепко завязал получившуюся сумку и повесил ее на шею рядом с распятием, которое при дневном свете оказалось серебряным.

Вдобавок то, что он принял за четки, оказалось маленькими золотыми монетками. Кто-то хорошо позаботился о нем, пока он спал, и он начал догадываться о том, кто это был.

К этому времени стало довольно светло. Теперь он мог осмотреться. Кладбище располагалось на дне длинной заброшенной каменоломни. Слои строительного камня были извлечены давным-давно, и мать-природа приложила немало усилий, чтобы восстановить нанесенные земле раны. Ямы с песком заполнились водой, листьями, смытой сверху глиной и обломками камня. Возникла новая почва, появился редкий кустарник, а кое-где и кривые деревца зонтичной сосны. После недавнего дождя остались лужи. Во впадинах, рядом с которыми по-прежнему лежали вырубленные плиты известняка, стояла вода.

Он опустился на четвереньки и хорошенько напился, опустошив несколько луж. Он впитывал воду, как губка. Теперь его густая кровь быстрее бежала по венам. Виски пульсировали. Он смочил лицо и руки.

Вокруг никого не было, голосов тоже не было слышно. Издалека доносился тихий гул, как будто просыпался город, но было непонятно, находится ли он в его пределах.

Гвальхмай разделся и, как мог, искупался, используя оставшуюся воду. Когда он снова оделся, то почувствовал себя свежим, хотя еще довольно слабым.

Солнце взошло над краем каменоломни, и пока он присел отдохнуть несколько минут в тепле перед тем, как начать подъем по склону, по которому когда-то катали тележки с камнем, он развернул свиток и начал читать.

Текст начинался словами: "Мой любимый и самый ленивый муж!"

Он вздрогнул. Как Кореника смогла найти его здесь?

Он развернул свиток на всю длину и внимательно рассмотрел. Язык в основном был латинским, текст был написан чернилами нескольких разных оттенков разными перьями. Некоторые записи были сделаны краской и маленькой кистью.

Отдельные строки были процарапаны в пергаменте острым концом, как будто у писца под рукой не было пера или другого пишущего инструмента. Было очевидно, что это длинное письмо написано несколькими руками и в разное время, но почерк всегда был одним и тем же — точным, ясным и женским.

Письмо продолжало:

"Я иногда думаю, что мы игрушки в руках богов, и что они играют нами ради развлечения, в то время как сами они подчиняются другим силам, возможно, не зная об этом.

Ахуни-и однажды предсказала Тору, что его дни сочтены. Это оказалось правдой. Никто больше не верит в него. Когда гремит гром, люди больше не смотрят на небо, чтобы мельком увидеть его колесницу, потому что он потерял силу и никто больше не боится его молота.

Вместо этого люди повсюду преклоняют колени перед крестом, на котором пострадал твой Господь, и к нему обращают свои молитвы.

Как это странно! Говорят, что он проповедовал только любовь, милосердие и прощение, но я видела города, залитые кровью во имя его, во славу его!

Никто никогда не причинял вреда другому человеку ради того, чтобы угодить моей славной богине Ахуни-и, Духу волны. Неудивительно, что я поклоняюсь ей.

Ради меня она сопровождала тебя во всех странствиях и перенесла мой дух через пространство, когда проклятие сна, что разлучило нас, пало на тебя.

Любимый! Сколько же еще пройдет времени, прежде чем мы сможем снова обнять друг друга, как раньше?"

Следующая запись была чернилами другого цвета.