Кольцо миров (СИ)

Майрон фыркнул, обнимая Мелькора поперек груди, с легким сожалением на лице перекрыл воду и тихо шепнул, перебирая его волосы:

– Хоть немного посидим в тишине.

Тишина длилась недолго. Ровно столько времени, сколько требовалось им, чтобы предаться краткому моменту неуместной нежности и медленному поцелую.

А потом Мелькор шкодливо ухмыльнулся, вытянул ногу над поверхностью воды и с медлительным удовольствием садиста открыл горячую воду.

Простой жизненный принцип поднасрать ближнему своему в Мелькоре был бессмертен.

Сверху опять раздалась ругань Цири, а вот Йеннифэр не было слышно, потому что поступила чародейка намного хуже.

Они не заподозрили ничего неладного до тех самых пор, пока дверь в ванну не распахнулась, открывая на пороге Йеннифэр с мокрыми волосами, завернутую в полотенце до колен. В руке у нее была длинная щетка, на покрасневшем лице – дикая ярость.

Майрон подавился вдохом от возмущения, не зная, кого прикрывать – себя, Мелькора, их обоих, или что-нибудь еще.

– Женщина, у тебя ни стыда, ни совести! – рявкнул на чародейку Мелькор, гневно поджимая колени к груди. Черные глаза метали молнии от бешенства.

– Ты не замечаешь, что мы немного не одеты?! – развел руками Майрон за спиной Мелькора.

Йеннифэр с небрежным видом прошествовала через ванну, влезла в воду по бедра прямо к ним, сопровождаемая испепеляющим взглядом Мелькора, закрыла горячий кран и вылезла, как ни в чем не бывало, бросив напоследок:

– Видела одного мужчину голым – видела всех, – Йеннифэр шипела, как змея, и пригрозила им щеткой. – Если ты откроешь этот кран до того, как я закончу мыться, я приду и сделаю это снова, даже если вы тут начнете стонать на весь дом.

После этого отмывались они с переменным успехом и переругиванием сквозь трубы больше двух часов, слив воду из ванны по меньшей мере три раза.

Майрону все время казалось, что запах канализации въелся даже под ногти, и потребовалось бесчисленное количество мыла, чтобы это ощущение исчезло хотя бы ненадолго.

Но первым из перебранок исчез голос Джарлакса. Потом Цири. А затем и Йеннифэр.

В воздухе стоял горьковатый запах травяного мыла и шампуней. Мелькор устроился между колен Майрона, откинув голову ему на грудь, и жмурился, когда Майрон гладил его по плечам и груди, мягко разминая мышцы.

Тело одолевала странная звенящая усталость, и руки Майрона только больше говорили ему, насколько же он вымотался после этого простого и недолгого, казалось, похода по зловонным дырам. Было тепло, было спокойно и чудовищно тянуло в сон, а объятия только подстегивали сонливость.

Поэтому когда Мелькор почувствовал, как широкая и жесткая ладонь Майрона соскальзывает с груди по животу и подбирается пальцами чуть ниже, он пошевелился, сдвигая колени, и, слегка поморщившись, убрал руку Майрона обратно на плечо. При одной мысли об изматывающем диком соитии в порыве отвратительно человеческой страсти начинало саднить в висках.

– Нет, – тихо сказал он.

Майрон замер удивленно.

– Нет? – шепнул он.

– Нет.

Мелькор спиной почувствовал, как Майрон тяжело вздохнул. Чужая тяжелая рука обняла поперек живота.

– Разве что хочешь попробовать лечь с таким же неподвижным телом, как твои мертвые друзья, – язвительно проворчал он майа, устраиваясь под рукой удобнее и сползая так, чтобы было видно лицо Майрона. – Как ты говорил? Я хотя бы теплый, потому что живой?

– Мэлко! – в голосе Майрона звучало укоризненное смущение. – У меня и мысли не было… – Майрон шумно фыркнул и уперся подбородком ему в макушку. – Да ну тебя.

Вода остывала. Мелькор Майрону не ответил. Вытащил из-под воды кисть, глядя на то, как сбегают и срываются с негромкими шлепками капли, разбегаясь в круги.

– Я немного жалею, что мы не сможем остаться здесь, – Майрон опять перешел на шепот.

Мелькор покачал головой, даже не оборачиваясь на него.

– Нет, Майрон. Не сможем.

========== Perpetuum mobile философии. ==========

9. Perpetuum mobile философии.

Здание учебного заведения, гордо именуемого Межпланарным Университетом Философии, больше всего напоминало гигантских размеров квартал, в котором собрали самые безумные и изящные архитектурные стили, присыпали это причудливыми лезвиями, похожими то на цветы, то на угрюмые башни замка некроманта, встряхнули и оставили стоять, как получилось.

Попасть к ректору университета оказалось куда проще, чем предполагалось. Во-первых, оказалось, что просителей и без них ожидало множество, во-вторых, что ректор, пусть будучи призраком, отличался живейшим любопытством и то и дело принимал посетителей.

Разумеется, существовали записи и очереди, но, как и везде в Сигиле, деньги открывали любые двери. И меняли очередь визитера с триста сорок шестого на первый.