Кольцо миров (СИ)

– Вечер слишком томный, – вздохнула она, и спустя секунду ее лицо приобрело настороженно-удивленное выражение, поскольку Цири осознала, что произнесла это вслух. – Ой, – она улыбнулась. – Пойду, попрошу музыки!

– Я поддерживаю! Какой праздник без музыки? – вытянул руку Мелькор, не обращая внимания на косой взгляд Майрона, которого великий разделитель начал медленно и неуклонно сталкивать на сторону глубоких раздумий.

Йеннифэр потянулась, принимая в кресле вальяжную кошачью позу.

– Какая пошлость, – промурлыкала она, блаженно жмурясь. – А, и правда! Нужна музыка!

– Подождите! – резко выкрикнул Джарлакс, обратив на себя всеобщее внимание. – Мы обязаны узнать ответ на животрепещущий вопрос!

Профессор затянулся кальяном и заинтересованно посмотрел на наемника:

– Экзистенциального толка? – в его темно-синих призрачных глазах замерцали голубые искорки.

– Совершенно верно! – кивнул дроу и уставился на Мелькора. – Куда делась твоя корона?

Майрон обернулся на Мелькора. На лице у майа было написано выражение, которое можно было поровну истолковать как желание убивать и безоблачную нежность.

– Кстати, хороший вопрос, – он улыбнулся. По-прежнему неопределенно.

Мелькор сыто улыбнулся и широко развел руки.

– О, во имя меня же! – он обвел взглядом присутствующих, особенно долго задержавшись на Майроне. – Вы что, всерьез поверили, будто я могу расстаться с ней хотя бы на минуту? Какая наивность!

Вала небрежно встряхнул головой, коснулся большого гребня, который украшал косу на затылке, и все с изумлением наблюдали, как очертания гребня поплыли, растянулись, превращаясь в огромную шляпу с павлиньим хвостом. А потом перья как будто съежились, начали втягиваться и чернеть, шляпа – истончаться, и, наконец, конструкция на голове Мелькора приняла форму хорошо знакомого Майрону железного венца Ангбанда, украшенного Сильмариллами, которые рассыпали дивной красоты перламутровое сияние.

Майрон убийственно спокойно смотрел на метаморфозу секунд пять. Кашлянул.

– Мэлко, – подозрительно нежно произнес он. – То есть, когда мы… и у тебя была заколка за ухом…

Мелькор бархатно прищурился, понизив голос до тягучих басовитых нот:

– Естественно.

Цири выбралась из комнаты со звоном в голове и легкостью в теле в поисках их Ан’ниви, ошиблась коридором, и оказалась в огромном шумном зале, переполненном флиртующей публикой. Здесь кокетливо хихикали, соблазнительно наливали игристое вино из фонтана, заказывали цветы и музыку для привлекательных одиноких дам, элегантно смотрящихся в зеркальце за своими столиками, пили за здоровье друг друга и уходили парами, поддерживая иллюзию светского разговора лишь ради игры приличий.

А за большой барной стойкой Цири мигом увидела ту, кого уж точно не ожидала.

Штурман Гонсалес с золотой серьгой в ухе, одетая в свободные штаны с высоким металлическим поясом и не менее свободную рубашку, обнажающую крепкие смуглые руки, спускала часть состояния, полученного после ограбления. Она беззастенчиво флиртовала с какой-то пепельной блондинкой, которая тонко хихикала, но на лице Гонсалес, попивающей ром, читалась оценивающая скука.

«Ах ты, зараза».

Цири сама не знала, почему почувствовала себя отвратительно оскорбленной. То ли потому что блондинка была пепельноволосой и зеленоглазой, то ли дело было в алкоголе, который мгновенно напомнил ей о неловко вспыхнувшей в дирижабле искре притяжения, но Цирилла мигом забыла о музыке. Она решительно прошествовала сквозь зал прямо к стойке и нахально уселась на высокий барный стул рядом с Гонсалес.

– Привет, – будто бы невзначай поздоровалась она со штурманом, даже не взглянув на блондинку, будто ее и не существовало. – Я не ожидала тебя здесь увидеть.

На лице тифлины мелькнуло изумление. Мгновение Гонсалес удивленно моргала, а потом бросила на Цири такой глубокий взгляд, что внизу живота скрутило.

«О, черт. Это алкоголь. Точно алкоголь».

Карамельные глаза штурмана блестели, как два темных янтарных камня. Гонсалес послала девице воздушный поцелуй.

– Прости, дорогуша. Это моя знакомая.

– Знакомая? – незнакомка смерила Цири испепеляющим взглядом и вильнула бедрами, затянутыми в фисташковое платье, больше напоминающее обмотанные вокруг тела куски ткани. – Хорошо, Гонсалес. Найду себе другую компанию на вечер.

– Вот и вали, – хрипловато промурлыкала штурман и повернулась к Цири, закинув ногу на ногу. – Что делаешь здесь, маленькая праймерша? – Гонсалес посмотрела на Цири.

На ее лице с темными пухлыми губами и слегка широким носом блуждала ленивая полуулыбка. Отвратительно раздражающая, похабная, мерзкая и дьявольски притягательная.

Цири прищурилась и жестом попросила юношу за стойкой подать ей точно такого же рома.

– Я тебе не маленькая, – фыркнула Цири, оскалив белые зубки и сверкнув изумрудными глазами. Она склонилась близко к лицу Гонсалес. – Или ищешь себе птичку, чтобы она пела голосом послаще?

Женщина перед ней вздохнула. Грудь высоко поднялась и опала под рубашкой.

– Вот поэтому ты мне и понравилась, – тихо проговорила она. – У тебя крылья из стали, как у самой прекрасной машины.