Кольцо смерти

Стоя на крыше огромного блока боксов обслуживания, Гранин наблюдал, как эти трое прошли на ярко освещенную охраняемую площадку, сели в машину Дремина и выехали с территории автодрома. Когда "мерседес" скрылся из вида, он осторожно приблизился по скользскому настилу к "фонарю", протиснулся сквозь открытую фрамугу внутрь и, нащупав ногой стальную былку с талью, встал на нее. Осторожно балансируя на балке, Гранин вынул из кармана электрический фонарик (Варламов, уходя, выключил свет) и направил луч вниз. До бетонного пола было метров пять, и он просчитал возможность своего пути назад, прежде чем, присев на корточки и ухватившись руками за балку, повис на ней и спрыгнул вниз. Приземлился он мягко и без шума. Потом прошел к двери, убедился, что она закрыта на замок снаружи, включил все лампы и приблизился к "Порше". Кроме видеокамеры он прихватил и цифровую фотокамеру со вспышкой. Гранин не стал тратить время на изучение всех узлов и агрегатов автомобиля, а, опустив подъемник, сразу же приступил к тщательному обследованию антикрыла, вернее, той искореженной конструкции, что осталась от него. Он даже несколько раз прикладывался к мощной лупе, чтобы получше разглядеть мельчайшие повреждения на некоторых участках, а потом каждый из них сфотографировал несколько раз.

Закончив свою миссию, Гранин снова поднял машину на подъемнике и, осмотрев бокс, постарался убрать все следы своего пребывания. Затем, выключив свет и освещая фонарем пространство бокса, он взял кабель с пультом управления талью, опустил трос и, прихватив с собой пульт, повис на крюке, нажав кнопку подъема. Добравшись до балки, Сергей сначала перекинул через нее пульт, потом забрался сам и привел таль в исходное положение. Пульт он тоже осторожно опустил вниз и только после этого выбрался наружу.

Дремин и Видов сидели в одиночестве в почти опустевшем баре. Оба молча приняли принесенные две порции водки "Смирнофф" и переглянулись. Дремин поднял свой стакан и невесело улыбнулся.

– За конец этого чертового дня! О, господи, как я устал!

– Итак, вы сожгли за собой все мосты. Гранин остается на своем месте в команде.

– А что мне еще остается?.. У меня нет выбора.

От самого автодрома до городка, на самом краю которого находилась гостиница для автогонщиков и членов команд, Гранин бежал вдоль ярко освещенной дороги. Бежал он быстро, не сбавляя темпа, пока не выскочил на улочку, ведущую к отелю. Улица была пустынной в этот поздний час, но неожиданно, возле самой гостиницы, впереди появились две фигуры. Гранин сразу узнал в них Князева и Бразаускиса и на мгновение остановился в нерешительности. Быстро оглянувшись, он метнулся к небольшой нише в стене перед входом в какой-то магазинчик и, прижавшись к двери, стоял не шевелясь, пока эти двое не прошли мимо. Оба были поглощены тихой и, видимо, очень важной беседой. Они не заметили Гранина и свернули за угол, и только тогда Сергей вышел из-за своего укрытия, с опаской огляделся по сторонам и снова бросился бежать.

Дремин и Видов осушили стаканы.

– Что ж, я полагаю, иногда приходится принимать и такие решения, – сказал Видов.

– Видимо, да, – ответил Дремин.

Они поднялись со стульев у стойки бара, кивнули бармену и, не торопясь, вышли на улицу.

Сергей сменил бег на быстрый шаг, перешел на другую сторону улицы, где светилась неоновая вывеска гостиницы, и, миновав главный вход, свернул в переулок. Окна его номера выходили на эту сторону здания, и еще по приезде он заметил пожарную лестницу, стоящую в трех метрах от балкона. Дойдя до лестницы, он быстро огляделся по сторонам, подпрыгнул, ухватился руками за нижнюю ступеньку, подтянулся и ловко взобрался на поднятую над тротуаром конструкцию. Перешагивая через две ступеньки, Гранин быстро взобрался на четвертый этаж, уверенно встал на узкий карниз и двинулся к балкону. Движения его были выверенны и легки, как движения горной козы, а лицо не выражало никаких эмоций. Выразительными были только глаза. В его спокойном ясном взгляде можно было бы прочесть сосредоточенную решимость. Это было лицо человека, целиком посвятившего себя одной цели и отлично сознающего, на что он идет.

Дремин остановился перед дверью с номером 515 и с минуту потоптался в нерешительности, словно раздумывая, стоит ли его затея с разговором свеч. На его лице читались гнев и озабоченность. Как ни странно, Видов был равнодушен. Правда, это было равнодушие с крепко сжатыми губами, но ведь Видов принадлежал к той породе людей, которые вообще редко разжимают губы.

Дремин громко постучал в дверь костяшками сжатых в кулак пальцев. Никакого эффекта. Бросив взгляд на спутника, словно ища поддержки, он снова атаковал дверь, но с тем же результатом. Видов не проронил ни слова, а только пожал плечами. Комментарии были излишними.

Гранин быстро достиг балкона, перемахнул через перила и скрылся за дверью. В номере он оставил свет настольной лампы на тумбочке у кровати, и сразу же прошел к ней под грохот непрекращающегося стука в дверь.

Из-за двери донесся разгневанный голос Дремина: