Колыбель

Отбирал Кормач ребятню тщательно, по таланту. Например, Володьку Олисаву он выбрал за то, что у него был высокий голосок и хороший слух. Другой мальчонка был взят Витькой за то, что козу хорошо изображал. У Кормача была для этой цели овчинка и козья морда с рожками. Обряжал он мальчишку. И тот блеял, прыгал, притворялся мертвым, падал у ног щедровщиков. Витька предлагал хозяевам оживить козу. Те начинали обещать козе золотые горы, щекотать ей бока. Все напрасно. Тогда Витька доставал огромный самодельный шприц, люто тараща глаза, замахивался шприцем, и коза оживала, начинала плясать. В разноцветный мешок хлебосольные хозяева кидали пироги, орехи, яблоки, конфеты. Деньги, если подносили, брал Витька. На деньги Витька покупал разноцветную, тонкую, как марля, бумагу. Из нее на следующий год клеил звезду. Отличная была звезда. Вертучая. Сама крутилась. Воздух в хатах от плиты поверху в приоткрытую дверь течет. Витька так свою звезду поставит на выходе, что она этим воздухом в движение приводится. Чем теплее в хате, тем сильнее тяга, тем быстрее вращается звезда. Только своей команде открывал Витька секрет. Дети гордились тем, что знают тайну вертучести Витькиной звезды, и ни за какие посулы не выдавали секрета. Щедровок же Витька знал бессчетно. Но этого ему было мало. Всякий раз придумывал новые. Перед Новым годом он объявлял, с какого конца деревни пойдет команда. Становился важным и тихим. Ведь ему приходилось решать, с кого начинать щедрование. Кто заслужил в минувшем году быть первым? Важно и то, кого посетит команда вторым, третьим. Поэтому вся деревня ревниво интересовалась, к кому первому заходили щедровики-колядники, на каком счету кто оказался. Первые пять хат давали столько вкусного и монет, что можно было бы и не продолжать щедрование. Но команда всегда честно, до самой последней хаты обходила деревню. Пела до хрипоты, исполняя заказы. На последних шагах похода ребята покрепче и постарше поддерживали Витьку. Бывало, что так, опершись на плечи своих помощников, он и представал перед хозяевами очередной хаты. Хорошо, если зима удавалась снежная. В теплые зимы на Кормача нельзя было глядеть без смеха. Заляпанный густым черноземом, опираясь на древко звезды, закрыв от утомления глаза, он пел, однако, крепко и верно, раскачиваясь из стороны в сторону, притопывая пудовыми от налипшей земли сапогами.